Я жулика люблю - Светлана Денисова Страница 14

Заснула я лишь под утро, когда небо уже нежно зарумянилось утренней зарей.

Телецентр напомнил мне описание кинофабрики из «Золотого теленка». Такая вокруг царила суматоха, такой колоритный народ сновал во все стороны, что у меня просто глаза разбегались.

Мы быстро прошли через одну из студий, где повсюду свисали с потолка и громоздились на резиновом полу разнообразные осветительные приборы и микрофоны, похожие на колодезные «журавли». Саша сказал, что на их рабочем сленге они так и называются.

Мне показалось, что я различила в пестрой толпе лицо популярного телеведущего, но тут Саша ухватил меня за локоть и вывел на неожиданно тихий лестничный пролет, где стояли урны и пахло табачным дымом.

— Покури, — протянул он мне пачку «Мальборо», — а то у тебя уже глазки в кучку.

— Спасибо. Как ты тут работать можешь, в этом муравейнике? Я бы на второй день рехнулась.

— Каждому свое, — улыбнулся Саша. — Кому-то нравится работать локоть к локтю, в команде, а кто-то предпочитает у себя дома с бульварными романами возиться в полном одиночестве.

Я уже успела рассказать ему, чем поддерживаю свое бренное существование.

— А то бросай-ка свою лабуду и айда к нам, — шутливо предложил Саша. — Я тебе такого имиджмейкера обеспечу, будешь на все сто смотреться. Во «Времечко» устрою или еще куда. А, старуха? У тебя внешность очень даже телегеничная.

— Да ну тебя, это не для меня.

— Как знаешь.

— Ты лучше прокрути мне свои ролики, — попросила я. — Хочу на твою телегеничность полюбоваться.

— Какие именно? — польщенно спросил Саша.

— Помнишь, ты когда-то делал репортажи об одной инвестиционной компании? Из-за которой еще скандал был, не хуже, чем из-за «Эльбруса». Она называлась «Северное сияние».

Саша посмотрел на меня с новым интересом:

— A-а, «Трест, который лопнул»? Так тебе нужно именно это старье?

Я улыбнулась как можно обаятельнее:

— Именно это. Дело в том…

Саша выставил вперед ладонь:

— Все, ни слова боле! Похоже, ты не просто обычный серенький редактор, каким стремишься выглядеть. Но! — легонько стукнул он себя кулаком в грудь. — Я умею уважать чужие тайны. И даже если ты работаешь на ЦРУ, ФБР, или на нашу родную налоговую инспекцию, или УБЭП, я всегда…

— Ну что за чепуха, — расхохоталась я. — Трепло же ты, Сашка. Знаешь, как ты умрешь? Погибнешь под лавиной собственных слов.

— Прекрасная смерть для журналиста, — обрадовался он. — А ты будешь погребена под тоннами коммерческой макулатуры.

— Прекрасная смерть для редактора, — улыбнулась я. — Ты мне ролики-то покажешь, телевизирь ты сарафанный?

— Покажу, матушка, покажу, не беспокойтесь, останетесь премного довольны.

— Надо, наверное, разрешение какое-то получить?

— Авек плезир, никаких проблем. Пошли в видеотеку.

Видеотека была очень похожа на обыкновенное библиотечное хранилище, с той только разницей, что здесь в ячейках на полках были не книги, а видеокассеты, а рядом, отделенные перегородкой, стояли несколько столов с мониторами. Саша расписался в журнале, и женщина, одетая в серый халат технического персонала, выдала ему кассету. Мы прошли за перегородку.

— Такие кассеты на обычном видике не идут, — объяснил Саша. — Кодировка другая. Звук-то будет, а картинка фуфу. Ну, давай смотреть.

Темная пауза рокорда сменилась изображением смутно знакомого мне дома, перед которым стоял Саша с микрофоном в руке.

— Где это? — спросила я.

— Остоженка. Они там в цокольном этаже арендовали помещение.

— А, знаю. Там еще поликлиника рядом.

— Да. Тихо, сейчас я начну телевещать.

* * *

Репортажи его были короткими, но очень выразительными. Несмотря на то, что это была всего лишь версия, Саша тонко подводил зрителей к пониманию главных законов действия механизма «пирамидального» обмана, с помощью которого у не в меру доверчивых граждан успели за два месяца выкачать кучу денег.

Когда запись кончилась, я некоторое время сидела молча, ошеломленная всем увиденным и услышанным.

— И что скажешь? — вывел меня из задумчивости Сашин голос.

— О, тут много чего можно сказать. Саша, а ты не перепишешь это для меня? Нужно показать кое-кому.

— Все-таки ты из налоговой инспекции, — убежденно сказал Саша, но по лукавому огоньку в его глазах было видно, что он, конечно, шутит. — Будешь отпираться, таинственная ты моя?

— He-а, я просто решила подработать экономическим шпионажем. Так сделаешь?

— А это будет способствовать росту моей популярности?

— Всенепременно. Мне бы с тебя деньги потребовать за скрытую рекламу.

Саша хихикнул:

— Денег у меня никогда нет, как у всякого уважающего себя журналиста. А вот ролики я тебе через полчаса скопирую, только сначала на обычную кассету перегоню.

* * *

Я вернулась домой, пообедала, вынула из сумки кассету и задумчиво уставилась на нее. Все это прекрасно. То есть, конечно, все это ужасно и является полным безобразием. Но по-прежнему совершенно непонятно, при чем тут Вадим? А уж тем более — я?

Телевизионная сага об инвестиционной компании, растаявшей, как утренний туман или настоящее северное сияние, ничего на этот счет не прояснила. Ох, боюсь, придется мне все-таки рыться в старых газетных подшивках. Но сначала надо отвезти добытую запись моему идейному наставнику, Макару Захаровичу.

* * *

— «Money-мания», иначе и не скажешь, — прокомментировал старый чекист и вынул кассету из видеомагнитофона. — Сто раз уже этих доверчивых барашков предупреждали, а они все идут и идут под ножницы этих «пирамидостроителей», да еще и в очередь выстраиваются, когда им впору орать: «Держи вора!» Да, именно мани-мания, — повторил он звучное словцо уже по-русски.

— Но по-прежнему неясно, при чем тут Вадим, — заметила я.

— Значит, наберешься терпения и подождешь, пока он объявится.

— Вы думаете, это счастливое событие все же произойдет в обозримом будущем? Я что-то сомневаюсь.

— Уверен. Если ты в его глазах чиста, он решит, что ты о нем беспокоишься, и даст о себе знать, как и обещал. Если же ты все еще под подозрением… А съезди-ка ты к нему на квартиру! Ты ведь там уже была? Вдруг он там сидит себе спокойненько, да еще и над тобой посмеивается.

Поморщившись, я проглотила это предположение и спросила:

— А как же газеты?

— Я их сам изучу. Все равно мне, старику, нечем заняться. Уж как-нибудь сумею правильные выводы сделать.

* * *