Под ручку с мафией - Марина Серова Страница 14

Не озабочен. Порнухи нет никакой. Но и не импотент. В одном из выдвинутых ящиков обнаруживаю две коробочки презервативов. Одна — открытая. За шкафом — гитара в пыльном чехле. Давно стоит. Так. Телевизор, аудиоплейер, кассеты. Рок, кантри, блюз.

Пустых бутылок не нашла нигде.

А ничего, довольно симпатичная особь этот Володя Коврин.

Под ванной, в ящике с инструментами, я обнаружила сверток. Деньги. Четыре пачки. Четыре миллиона. Или новыми — четыре тысячи наших деревянных. И чего это Вова их сюда затолкал? Воров боялся?

Я поймала удачу во второй раз — нашла, что искала, на что надеялась. Догадка моя оказалась верной. В этой квартире не должно быть таких денег, если хозяин не выиграл их в лотерею, не получил в наследство, не добыл грабежом. Грабежом?

Сидя на краю ванны, я задумалась. Теперь для разговора с Ковриным я была во всеоружии. Он знал кое-что из того, что мне тоже хотелось бы знать. И теперь я это узнаю. Положив деньги обратно, я аккуратно задвинула ящик на место, сполоснула в раковине руки.

Зарабатывая в двух местах, Владимир Коврин является существом достаточно занятым для того, чтобы не предпринимать попыток к активному поиску дополнительных источников пополнения своего бюджета. Теперешних доходов явно недостаточно для появления у него таких денег. Самое вероятное из возможного — предложено ему было заработать, и он не отказался. Причем предложено или в его больнице, или у Шубаровых. У Шубаровых неприятностей полон дом, и Коврин подозревается в участии в них. Не отсюда ли деньги? Интересно, обыск у него был? Беспечно держать под ванной компрометирующую сумму. Следователь, работающий по шубаровскому грабежу, ухватится за этот факт обеими руками, но я ему не помощница. Пусть потеет самостоятельно. А Коврин, если знает многое об одной хозяйской неприятности, то не знает ли хотя бы кое-что и о другой?

В таком случае посещение Коврина и разговор с ним равносильны попытке взять черта за рога. Интересно, какова будет реакция черта? Хорошая тема для гадания. Пойду-ка я погадаю, тем более что делать здесь мне больше нечего.

Я покинула ванную, не оставив за собой следов. Газ не зажигала, свет везде, кроме прихожей, погашен. Мир этому дому!

— Мадемуазель, я заждался, прошу вас!

Ничего себе приглашеньице! Я почувствовала, как лоб покрывается испариной. Голос раздался в комнате, и это было не радио. Рука сама вскинулась к выключателю, и настала тьма.

«Так, значит, черта за рога? — подумала я. — А если тебя саму — за вымя?»

И изо всех сил постаралась взять себя в руки. Тишина длилась бесконечно, и я почти пришла к заключению, что голос мне пригрезился. Очень сильно захотелось, чтобы это было именно так. И только успело захотеться, как последовало продолжение:

— Мадемуазель, давайте поговорим спокойно. При вашем разумном поведении обещаю даже не подниматься с места.

Послышался легкий хлопок ладони по подлокотнику кресла.

Голос. Просто голос. Уверенный и очень спокойный, несмотря на неявную угрозу, прозвучавшую в последних словах. Намек сразу на все, в том числе и на то, что дверь ты, Танечка, отпереть не успеешь. Хотя…

Я, стараясь не слишком шуршать одеждой, достала из кармана ключ, переложила его в левую руку, а правой, прямо в кармане, обнажила нож.

Нож в сноровистых руках, при готовности бить на поражение, тоже не последнее средство обороны.

Не таясь, щелкнула выключателем и левой рукой вставила ключ в скважину. Что-то мне вовсе не любопытно узнавать, кому принадлежит этот голос.

— Не спешите, Татьяна, — раздалось вновь, — я, как вы изволили выразиться, учитель Станислава Шубарова.

Такого со мной давненько не случалось — чувствовать испарину на лбу второй раз за короткий промежуток времени.

Ни много ни мало — шантажист Шубарова собственной персоной. Магомет пришел к горе!

— Зажгите свет! — потребовала я, стараясь говорить твердо.

Послышался легкий смешок, не менее легкие шаги, и прямоугольник дверного проема осветился.

— Вы правы, так лучше. Эта нездоровая таинственность нам ни к чему. Правда?

И через короткое время:

— Мы с вами здесь в гостях, хоть и в отсутствие хозяина. Тем не менее я приглашаю вас. Не стойте у порога, там дует.

Ну что же, надо следовать вежливым приглашениям.

Я отклеила ноги от пола, сунула руку с ножом в карман и не спеша двинулась вперед.

Оказалось, никакой это не монстр с копытами, рогами и серной вонью из-под хвоста, а довольно пожилой невысокий мужчина в черном с искоркой спортивном костюме, вязаной шапочке и темных кроссовках. И чего я так оробела? От неожиданности, что ли? И не из воздуха он соткался — в кроссовках-то, а, должно быть, как и я, вошел в дверь. Ловко, правда? Ничего не было слышно, хотя вела я себя тихо.

Так. Эта встреча уж наверняка для меня случайная, и, следуя рекомендациям, мне нужно опасаться. Будем считать, что опасаться я начала еще в прихожей.

Сидит прямо, руки на коленях, ноги подобраны. Расслаблен, но «заряжен» — готов к движению в любой момент. Знаем мы цену такой расслабленности. Увы, непрост человек! Глаза сияют холодным возбуждением. Опасен, как взведенный пистолет. С ним придется без дураков. Но сначала надо «разжаться».

— Мне следует вас поприветствовать? — начинаю я.

— Это условности.

Какой молодой у него голос. И выглядит очень спортивно вовсе не за счет костюма. Спецподготовка?

— Могу я попросить вас вынуть руки из карманов? Это настораживает. Настороженность нервирует, а нервозность — лишнее в любой беседе, вы согласны?

Не согласиться трудно, и я выполняю просьбу. Теперь обнаженный и очень острый нож в кармане предоставлен самому себе. Это может оказаться опасным моему бедру.

— Садитесь.

Прекрасный повод расстегнуть куртку и обезопасить бедро. Он внимательно наблюдает за мной. Догадывается?

Стараясь выглядеть безмятежно, я усаживаюсь на диванчик напротив него. Так между нами будет угол стола, это может пригодиться.

— Кто вы?

— Я уже сказал, когда уговаривал вас не торопиться.

— У меня есть для вас еще одно название, более точно характеризующее взаимоотношения ваши и семейства Шубаровых. Вы — шантажист.

— Простите иронию, но это прозвучало как обвинение.

По-моему, он начинает издеваться надо мной.

— Я хотела бы знать о вас больше.

— Мне понятно ваше любопытство, и я попробую удовлетворить его хотя бы отчасти.

Это что, разрешение задавать вопросы?

Я попыталась улыбнуться, но из этого ничего не получилось. Разозлиться бы сейчас, ну хоть немного, для разгона.