Осколки любимого сердца - Марина Серова Страница 14

— Не сказал бы, что это меня очень радует.

— Такая уж у меня работа. В конце концов, ты мне за это платишь! И не возражай, пожалуйста.

Он все-таки хотел возразить и даже уже губы для этого сложил, но тут в кабинет вбежала запыхавшаяся Фаина. Обеими руками она обнимала графин, доверху наполненный хрустально чистой и на вид прохладной водой. Глядя на нее, я вдруг сама почувствовала сухость в горле.

— Дай-ка! — отняв у домоправительницы графин, я плеснула воды в один из стаканов, стоящих на массивном письменном столе адвоката. И осушила его несколькими глотками, запрокинув голову.

— В общем, дорогой, ты меня понял, — громко, с расчетом на Фаину, сказала я потом, твердо глядя в глаза адвокату. — Еще раз услышу про какую-нибудь постороннюю женщину, которую ты хотя бы по попке погладил, — сделаю из тебя гербарий для вот этой коллекции!

И я повела рукой в сторону каких-то картинок из засушенных цветков и травинок в дорогих рамах, которые украшали стены кабинета.

— Дорогая, я тебе верен, как делу партии и даже больше! — торжественно заверил клиент, косясь одним глазом на Фаину.

— Аркадий Эмильевич! Наверное, я вам больше не нужна? — пискнула та.

— Нет-нет, идите. Дальше мы сами разберемся.

Домоправительница сделала глубокий выдох и покинула нас с явным облегчением.

Как только дверь за ней закрылась, я, больше не обращая внимания на клиента, занялась своим прямым делом: проверила надежность оконных рам, замков, простучала стены, обозрела вид из окна. Из рабочего кабинета Ильинского смежная дверь вела в его спальню, ее я тоже всесторонне обследовала, не постеснявшись сунуть нос в платяные шкафы, где висело не менее пятнадцати костюмов и колыхался целый серпентарий из галстуков и брючных ремней.

Заглянула под кровать, прощупала спальные принадлежности, обследовала пространство за шторами и ванную комнату.

— Все в порядке, — сказала я, выходя к клиенту.

— А что ты надеялась там обнаружить? — спросил он с явным любопытством.

— Все, что угодно. От прослушки до засохшего скелета в шкафу. Если не знаешь, что от тебя хочет преступник, готовым надо быть ко всему.

— Женя… ты все-таки береги себя! — попросил он. Суровая маска с узким ртом и стальными глазами снова превратилась в лицо встревоженного ребенка.

Я улыбнулась клиенту, с трудом преодолев сильное желание погладить его по голове.

* * *

С некоторым опозданием мне пришла в голову мысль: а где же в этом доме буду жить я? После короткого совещания мы с клиентом пришли к соглашению, что в качестве будущей супруги я займу его спальню. У домашних это не вызовет недоумения или недоверия, а сам Аркадий вполне может ночевать на диване в смежном кабинете.

— Располагайся, будь как дома, — пригласил Аркадий. — Я скажу Фаине, чтобы она принесла сюда все твои покупки — прости, но тебе надо переодеться и причесаться. И, кстати, мне сейчас необходимо уйти по делам, и вернусь я, наверное, поздно. Очень хотелось бы, чтобы в мое отсутствие не случилось ничего такого, ну, сама знаешь… — Я заметила, что он избегал произносить слово «убийство». — Так что вся надежда на тебя. Впрочем, я уверен, что с тобой все будет хорошо.

— Тьфу-тьфу, — сплюнула я, чтобы красиво завершить эту сцену.

— Обедать вам придется без меня.

— Кстати, а когда вы обычно обедаете?

— В три. Сейчас полвторого. Я уезжаю через десять минут.

— Я не задала тебе самого главного вопроса. Кто-нибудь должен прийти сегодня к Ирине? Какая-нибудь девочка из бывших одноклассниц?

— Да, а разве я не сказал? Сегодня очередь Полины, она приходит как раз к обеду, потом проходит к Ирочке и остается у нее до семи вечера. Полина Зайцева.

— У нее есть ключ от вашего подъезда?

— Да, как и у всех остальных. Кстати, я дал указание Фаине, чтобы девочку отправили назад на такси. И очень прошу тебя, когда Полина закончит дежурство, проводить ее прямо до машины. Нужно учесть все возможные риски, я считаю.

— Правильно считаешь.

— Но главное, Женя… Главное — чтобы ничего не случилось с моими девочками.

— Можешь быть уверен — я об этом не забыла.

Он как будто хотел еще что-то сказать, но не сказал и, помявшись на пороге еще с минуту, тихо прикрыл дверь спальни.

Я оглядела себя в зеркало, вделанное в дверцу шкафа: о да, в таком виде не то что к обеденному столу — к мусорному баку во дворе выйти неудобно. Впрочем, платье и волосы еще можно было привести в порядок, а вот колготки придется снять — «стрелки» по ним уже ползли вдоль и поперек. Я направилась в ванную, где во время прошлого осмотра заметила платяную щетку и гребень.

Как оказалось, более удачной минуты для того, чтобы скрыться из зоны видимости, придумать было трудно. Едва я успела оглядеться и взять с подзеркальника расческу, как услышала, что в кабинет ворвалась Аня. Я узнала ее по голосу — вернее, крику, который доносился до меня даже сквозь двойную преграду закрытых дверей.

— Папа! — орала она так, как будто ее режут. — Папа, зачем ты это сделал? Папа, я не могу так больше! Вчера Надя выбрасывается из окна, сегодня ты приводишь в дом эту дуру! Папа, я сбегу из дома!!!

— Аня, прекрати истерику! В последние дни ты ведешь себя просто отвратительно — я тебя не узнаю!

— А ты думаешь только о себе!

— Я столько лет думал о вас обо всех, что имею право теперь подумать и о себе!

— Имей в виду: я отравлю ее! Эта дура не будет жить в моем доме!

— Отравление — это уголовное преступление. А Женя — не дура. И этот дом — не твой.

Вслед за этим Ильинский, если я правильно объяснила себе стук и грохот, что раздался в комнате, выставил девочку за дверь. Походил, повздыхал. Постучался ко мне:

— Женя, у тебя все в порядке? Я поехал.

— Да, все в порядке, спасибо.

— Ты нас слышала? Не обижайся на Анюту, бога ради. У нее просто истерика.

— Не беспокойся, все нормально.

Но про себя я подумала, что еще полчаса назад оставила Аню в расслабленном, спокойном состоянии. Что могло случиться за это время, чтобы ребенок снова впал в бешенство?

«Я отравлю ее!» Хм… Ну положим, приличного крысиного яду эта пигалица вряд ли достанет, однако нужно быть осторожнее — того и гляди подсыплет в чай какого-нибудь слабительного. Я буду пусть ненадолго, но выведена из равновесия, а Анечка при этом станет хихикать из-за угла.

* * *

Клиент уехал, я привела себя в порядок и решила заступить на свой боевой пост. Я уже решила, где он будет находиться: в той библиотеке. У этой комнаты самое удачное расположение — никто не может пройти или покинуть квартиру, не пройдя мимо нее. Конечно, гостиная для этого дела тоже годилась, но там постоянно сновала Фаина, накрывая к обеду, а в мои расчеты сейчас не входило снова лезть кому-то на глаза.