Чертова баба - Ирина Арбенина Страница 14

— Да, да…Верно!

— Это еще что! А вот постановка «Гамлета» в здешнем форте Ловриенац — это вообще нечто! Когда появляется «тень отца», публика просто падает в обморок. Вместо декораций — настоящая крепость, реальный, так сказать, Эльсинор…

— Ну, надо же! — восхитилась Светлова впечатлительной публикой. — Неужели падает?

— Вы не видели эту постановку?

— Нет, не видела. А вы?

— А мы посмотрели.

— Когда же вы успели?

— Кажется, это было в прошлом году, верно, Лидочка?

— Не помню, — совсем нелюбезно пробурчала в ответ секретарша, поправляя свой и без того аккуратный седой пучочек.

— А вы еще не были в здешней монастырской аптеке? — продолжала светскую беседу писательница. — Знаете, там до сих пор можно купить снадобья, которые готовят сами монахини. Вы на крепостной-то стене, надеюсь, уже побывали?

— Нет еще.

— Напрасно. Так вот, если посмотреть вниз на город с крепостной стены — увидите среди сплошного камня зеленый островок. Говорят, это огород францисканского монастыря — монахини выращивают на нем нечто таинственное для своей аптеки. Например, кремы, которые в этой аптеке продаются, — просто какой-то волшебной целительной силы… От солнечных ожогов и следа не остается.

Вы случайно еще не обгорели?

— Обгорела, — пожаловалась Светлова.

— Тогда непременно купите в здешней монастырской аптеке крем, — заметила Погребижская. — Один раз помажете — и все заживает, и завтра сможете опять загорать.

— Надо же, как здорово! — восхитилась Светлова.

— Верно, Лидочка? — обратилась к секретарю Мария Иннокентьевна.

— Не помню… Кажется, не пользовалась… — снова неохотно откликнулась Лидия Евгеньевна.

— Ну, вот… Сейчас выпьем по бокальчику вкусного местного винца — и баиньки… Верно, мои дорогие? — добродушно протянула, не обращая на тон женщины никакого внимания, писательница Погребижская.

— Да-да… — снова пролепетала Аня. Она думала о том, что у детской писательницы Марии Иннокентьевны Погребижской при ближайшем рассмотрении оказались совершенно удивительные, какой-то ненормальной, нечеловеческой синевы глаза. Прав был классик Малякин. Причем, обычно с возрастом взгляд у людей тускнеет, а этот сверкал — куда там цветным контактным линзам! Прямо синий лед, а не глаза пенсионерки.

— А какие лица на старинных портретах в княжеском дворце? — снова обратилась к Анне Мария Иннокентьевна. — Вы обратили внимание? Особенно тот вельможа… как его? Ты не помнишь, Лидочка? Он еще погиб в сражении на следующий день после того, как был закончен этот портрет… Удивительный, надо сказать, случай!

— Да-да… — опять поддакнула Светлова и вдруг поинтересовалась:

— Вы согласны, Мария Иннокентьевна, что у человека на портрете или на фотографии, которые были сделаны незадолго до его смерти, какое-то особенное выражение лица?

— Вы так думаете? — льдистым своим взором взглянула на нее Мария Иннокентьевна, словно удивляясь, что эта ее новая знакомая, кроме способности говорить «да-да», обладает и более богатым словарным запасом.

Но Аня не заметила этого взора, потому что вдруг принялась томительно долго копаться в сумочке, одно за другим выкладывая на стол ее содержимое — солнечные очки, телефон, кошелек, записную книжку… И, наконец, среди всего прочего выложила на стол фотографию Максима Селиверстова. Большого формата и хорошего качества…

«Что тянуть? — подумала Анна. — Если она хоть однажды в жизни его видела — не узнать не может. Если видела и все равно сделает вид, что не узнала — будет заметно. Если никак не отреагирует, значит, никогда не видела… Или же…»

Но в это «или» Светлова углубляться не стала.

— Зачем вы это сделали? — вдруг довольно неласково спросила у нее Погребижская.

— Что именно? — невольно робея, уточнила Светлова.

— Достали эту фотографию?

— Значит, вы его все-таки видели? — невежливо вопросом на вопрос ответила Светлова.

— Я уже однажды видела эту фотографию, — сделала ударение на слово фотографию Погребижская. — При не самых, надо сказать, приятных обстоятельствах: мне этот снимок показывал следователь.

— Ах, вот как…

— Ну-ка выкладывайте, — уставилась на Анну своими пронизывающими синими глазищами писательница, — кто вы, что вы и к чему весь этот цирк? Только все выкладывайте, без утайки, вранья и легенд! А то вы не услышите от меня, милочка, ни слова.

И Светлова почувствовала себя, как мальчик Кай, которому Снежная королева предложила посидеть у нее на коленях. Посидеть, конечно, можно… да вот не окоченеешь ли от этой ласки?

— Понимаете, — не стала юлить Анна, — не так уж важно, кто я. Допустим, частный детектив. Важно, что в данный момент я представляю интересы семьи Селиверстовых. И нам очень важно знать, что с ним происходило в тот последний день, когда он исчез. Я почти уверена, что именно вы можете нам помочь.

— Я уже объясняла, что никогда не видела этого человека, ни в тот день, ни в какой другой.

— Вот как?

— Поверьте, я говорю правду.

— Я так не думаю, — заметила Аня.

— Интересно… — усмехнулась Погребижская, — а как же вы думаете, откровенная девушка?

— Я думаю, признайся вы, что виделась с этим журналистом, вам не будет покоя от следователей, А зачем вам лишние хлопоты и волнения? Зачем тратить свое драгоценное время? Ведь вы уже не молодой человек…

— Спасибо…

— К тому же человек известный: что, если вокруг этой истории начнутся какие-то газетные спекуляции?

И Светлова повторила все, что уже говорила на этот счет Кронроду.

Погребижская усмехнулась.

— Какая проницательность! А знаете что, смелая и откровенная девушка Аня, я, пожалуй, вас накажу…

«Ну, точно формулировки из обихода Снежной королевы, — тревожно подумала Светлова, — сейчас заморозит каким-нибудь осколком… ледяным… своей души…»

— И вот как я вас накажу! Я вообще не стану разговаривать с вами на эту тему. Убирайте фотографию и больше мне ее не показывайте. Сами, впрочем, тоже можете больше не показываться. Вы испортили замечательный, дивный, прекрасный вечер, — Погребижская обвела синим своим взором великолепный ночной, сверкающий огнями Дубровник:

— И вот вам за это наказание!

Писательница встала из-за стола:

— Пойдем, Лидочка.

— До свиданья, — вежливо как ни в чем не бывало попрощалась Светлова.

— Хватит у вас монеток-то расплатиться, частный детектив? — бросила, усмехаясь на прощанье, Погребижская. — А то гонорар-то, наверное, еще не заработали?!