Ящик Пандоры - Фридрих Незнанский Страница 14

Начальнику МУРа ГУВД

Мосгорисполкома

полковнику милиции

тов. Романовой А. И.

Рапорт

Возмущен действиями Вашего сотрудника Р. Гончаренко. Вчера, в воскресенье, сотрудник МУРа Гончаренко заявился в наше 42 отд. милиции и стал требовать учетные карточки с фотографиями всех женщин микрорайона Матвеевское в возрасте от 20 до 30 лет. Когда дежурный объяснил разбушевавшемуся вашему майору, что товарищ Старков, я то есть, находится уже два года без отпуска по причине нечеловеческой загрузки и впервые в этом месяце взял законный отгул, ваш Гончаренко охамел вовсе, стал орать в дежурной части, где было полно советских граждан, задержанных по причине выпивки или воровства, что этот ваш Старков, я то есть, дезертир и лодырь, отлынивающий от исполнения служебных обязанностей, в то время как он, майор Гончаренко, три года не был в отпуске, но честно осуществляет розыск преступницы, числящейся во всесоюзном розыске. Тогда дежурный прервал мой заслуженный отдых, прислал за мной мотопатруль. И в моем присутствии ваш Гончаренко грубил, нецензурно выражался, требовал немедленного исполнения его задания.

Также отвечаю на ваш запрос об обстоятельствах побега из-под стражи злостного неплательщика алиментов Кизилова. На складе ГУВД г. Москвы вот уже второй месяц нет наручников. При доставке Кизилова в отделение последний разгрыз веревку, которой ему связали руки за неимением наручников. Так что вины наших работников не усматриваю, а только лишь безответственное отношение наших снабженцев.

Начальник паспортного стола

42 отд. милиции гор. Москвы

майор милиции А. Старков.

Начальник Московского уголовного розыска, полковник милиции Александра Ивановна Романова, была назначена на необычную для слабого пола должность несколько месяцев назад. По этому поводу было, конечно, много пересудов, но Шура Романова вела себя обычно: грубовато, но по-свойски разговаривала с подчиненными, была справедлива в своих на первый взгляд спонтанных, но на самом деле выверенных решениях.

И никто кругом не догадывался, как устала за это время Романова. И дело было не только в том, что у Московского уголовного розыска прибавилось работы,— преступность в Москве, как и по всей стране, возрастала с неимоверной быстротой.

Гораздо хуже для Романовой было то, что сама милиция превратилась в своего рода символ беззакония и коррупции. Взятки, хищения, убийства — вот «джентльменский» набор милицейских преступлений. Недаром народ гудит: в милиции, мол, работают одни жулики и хапуги. Она, как начальник МУРа, ведет затянувшуюся войну со всей этой нечистью, принимает меры, чтобы избавиться от взяточников и подонков. А это не так просто, как кажется: почти у каждого находится защитничек среди начальства. Престиж профессии падает, МУР за последнее время потерял десятки лучших сыщиков. Жизнь дорожает, причиной ухода во многих случаях становится низкая зарплата и опасная работа. Вот у нее на столе пачка рапортов: прошу освободить от занимаемой должности в связи с переходом на другую работу. А как одолеть мафии и банды с помощью бездарных хиляков из милицейских школ, идущих к ней в МУР только ради московской прописки?

День был загружен оперативной работой. Только сейчас, в шесть вечера, Романова смогла, наконец, взяться за просмотр бумаг. Прочитав жалобу паспортиста Старкова, она возмутилась нескладностью своей новой секретарши.

— Таня, я уже говорила, всю мелочевку отдавайте Красниковскому.

— Хорошо, Александра Ивановна, я учту. К вам он сам, то есть Красниковский. Впустить?

— Пусть войдет.— Романова взглянула на часы: — А вам пора домой, Таня.

— И еще там майор Грязное и следователь из прокуратуры, дожидаются.

— Хорошо, Таня, приму.

Вошел подполковник Артур Андреевич Красниковский, красивый, пышущий здоровьем, излучающий энергию. С места в карьер начал:

— Этого гастролера Жванидзе, за которым пять мокрых дел, я только что взял. Представляешь, Шура, Фомин остановил их «жигуленок», спросил документы, а этот генацвале такой темпераментный. Выхватил свою «беретту» и выстрелил. Не убил чисто случайно, пуля от значка мастера спорта в руку срикошетила. Тут мы на них навалились, взяли их всех четверых. А в хазе на Смоленской набережной целый арсенал: несколько пистолетов и наганов, патроны, гранаты, дымовые шашки, даже пулемет Судаева...

— Постой, Артур, я это и так все знаю: мне дежурный доложил. Дело это на особом контроле в ЦК, стрельбу устроили в центре Москвы, не могли шпану мирно обезвредить, чуть не потеряли товарища, а теперь ты мне героя тут изображаешь. Лучше скажи, когда передашь это дело следователю?

Красниковский заметил, что мать-начальница была сегодня не в духе, в бутылку не полез, сказал мирно:

— Завтра. Пока городская прокуратура будет мотать им душу по московским эпизодам, я подсоберу материал по иногородним фактам... Александра Ивановна, у тебя чайник паром исходит, обои отклеются. Давай стакан, я тебе налью.

Романова бросила в стакан мешочек с чаем, подала Красниковскому, стала расчищать от бумаг стол.

— Спасибо, Артур. Да, вот возьми эту бумажку, разберись с паспортистом, ему там Ромка нахамил. Бумажка-то выеденного яйца не стоит, но Гончаренко последнее время совсем из-под контроля вышел. Вместо перестройки своей работы перестраивает дачный участок в Перловке под особняк. На какие шиши? Зарплату нам прибавили — курам на смех... Да ты меня слушаешь, что ли, Красниковский?