Ангард! - Наталья Андреева Страница 14

– Я об этом не думал, – вновь честно ответил Рощин.

– Женя, Женя… Сказать по правде, мне тебя жаль.

Вот тут он и хлопнул дверью. И подумал, что на этот раз все. Точка. Туше, после которого поединок заканчивается и противники расходятся навсегда. Один с победой, другой с засчитанным поражением. Роман, достигший совершеннолетия, отпустил его на волю. Избавил от роли няньки.

Через месяц была свадьба. На этот раз скромная. Заехали в ЗАГС, расписались, вечером посидели с друзьями в ресторане. Ужин был на десять человек, даже родителей Сашеньки на свадьбу не позвали. Дорога дальняя, а высылать денег на билеты новой родне он не собирался. Рощин решил приучать молодую жену к экономии. Путь от бедности к богатству они пройдут вместе. У нее будет все, но не сразу. Процесс воспитания начался. Сашенька освоилась быстро. Муж целыми днями пропадал на работе, брался за любую халтуру. Работал на открытых площадках, во время массовых народных гуляний, ставил Новогодние утренники для детей, шоу на корпоративных вечеринках… Словом, Рощин зашивался. Это был самый тяжелый период жизни. Потом он вспоминал его как кошмар. Как дурной сон. И презирал себя за эту пахоту. Надо было бы малой кровью, но… Во всем виновата эта дрянь! Сашенька училась, то есть безбожно прогуливала занятия, прикрываясь мужем, целыми днями висела на телефоне, а вечера проводила с многочисленными подружками, задерживаясь допоздна в ночных клубах. Это оказалось бестолковое существо, безмозглое, пустое и, в довершение всего, нахальное. Вместо того что бы смотреть мужу в рот, она огрызалась, не умела готовить ничего, кроме яичницы, и не желала брать у свекрови уроки кулинарии, ленилась делать уборку, замоченное ею белье подолгу кисло в ванной. Рощин был в ужасе. Она же ничего не умеет делать! И не хочет! Его уже тошнило от магазинных пельменей, в доме был бардак, а жена только пожимала хрупкими плечиками: «Тебе это мешает? Мне нет!» Наваждение прошло быстро. Через год он понял, что сделал глупость. Тринадцать лет разницы в возрасте между ними – это пропасть! Жена абсолютно не разделяет его интересов. У нее на уме только танцы, пиво-сигареты и не исключено, что мальчики. Она возвращается за полночь, на уместный вопрос законного мужа «где была?» огрызается:

– Гуляла! А что? Нельзя?

Дороже мужа ей многочисленные подружки, а что касается детей…

– Я похожа на идиотку? Мне карьеру надо делать!

Почему-то Сашенька была уверена, что она, молодая актриса, после окончания института будет нарасхват. Но Рощин-то знал: кроме внешности у Сашеньки нет ни-че-го. Ни грамма таланта. И если бы не он…

Ах, если бы не он! Ехать бы Сашеньке после первого же тура обратно в «Как-его-там?» Либо заняться древнейшей профессией. Ни на что другое она не годится. А поди ж ты! Говорит о какой-то карьере!

Несколько раз Рощин не выдержал и отвесил молодой жене пару увесистых пощечин. За ночные гулянки. Глотая злые слезы, Сашенька обругала его нецензурно. Он ответил ей по-французски, на что жена сказала: «Козел». И Рощин понял, что Сашенька права. Только не козел, а осел. Ибо только осел мог жениться на потенциальной шлюхе. В Сашенькином будущем он ни секунды не сомневался.

Последней каплей был эпизод, в общем-то, рядовой. Он, усталый, замотанный, возвращался с очередной халтуры и напряженно думал все о том же: где перехватить денег? Денег надо много. Идея есть, денег нет. Об этом Рощин и думал. Так напряженно, что голова гудела. Шел и думал. И шел.

Три девушки шли навстречу. Лет двадцати, в узких джинсах и маечках. Голые пупки, загорелые лица и плечи, на спинах рюкзачки, на колечках, свисающих с рюкзачков, болтаются смешные плюшевые игрушки. У одной – голубой медвежонок, у другой – длинноухий розовый заяц с морковкой, зажатой в лапах. Молодые, беззаботные. Они идут и смеются. Пьют пиво, одновременно затягиваются сигаретами. И вот бредет он, Евгений Рощин. От смертельной усталости многомиллионнолетний старик. Девушки прошли, не обратив на него внимания. И он прошел мимо. Потом обернулся. Взгляд задержался на розовом зайце. Рощин наморщил лоб: что-то знакомое. И только тут сообразил, что одна из трех – его жена. Его жена. Они одновременно прошли по одной улице и друг друга даже не узнали. На следующий день он выкроил время, забежал в ближайший ЗАГС и подал на развод. Препятствий к этому не было никаких. Сашенька исчезла из его жизни легко. Получив официальное извещение о том, что их с гражданином Рощиным развели, собрала вещи и упорхнула. Должно быть, к одной из своих многочисленных подружек. Рощин подумал, что, слава тебе, Создатель, не успел ее прописать. Все времени не было. Делить имущество девятнадцатилетняя девчонка не собиралась. Да и что делить? Однокомнатную квартиру? Она была уверена, что денег у Рощина нет. А посему: невелико сокровище. Таких, как Рощин, она найдет вагон и маленькую тележку. Рощин был уверен в обратном: таких, как Сашенька, можно найти вагон и маленькую тележку. И актрис в том числе.

Их рассудило время.

…Она объявилась через шесть лет. Евгений Рощин за эти шесть лет прошел долгий путь. Научился делать деньги и стал известным режиссером. Купил овдовевшей матери двухкомнатную квартиру в новом районе и в качестве компенсации за оставленную ему квартиру в центре обязался выплачивать ежемесячное пособие. Деньги эти позволяли матери вести тот образ жизни, к которому она привыкла. Он построил загородный дом, потому что считал это лучшим вложением денег. И какая разница, чьи это деньги? Раз они попали в его руки?

Сам Рощин переехал обратно в центр и вновь оказался возле Марго. На расстоянии вы тянутой руки. И все началось сначала.

У него был свой офис, небольшое, но стильное помещение в центре города, на бойком месте. Аренда стоила безумно дорого, но зато престиж!

Дела Рощина шли неплохо, так он, во всяком случае, говорил. Правду знал только он сам. Внешне все выглядело респектабельно. И вот в этот стильный офис однажды пришла женщина, черты лица которой Евгению Рощину отдаленно кого-то напоминали. Он присмотрелся и ахнул: Сашенька! Потом порадовался за себя. Во-первых, она располнела. Но по-прежнему носила джинсы в обтяжку. Глядя на ее выпирающий животик и расплывшуюся талию, Рощин злорадно подумал: «Пиво не надо пить в таком количестве». А глядя в лицо: «Не надо столько курить». Да и театральный грим сделал свое черное дело. В семнадцать лет она была девочка-цветочек. Сашенька. Сейчас перед ним стояла нахальная разбитная баба с крашеными волосами и водянистыми глазами, под которыми залегли глубокие тени. Кожа ее лица была несвежей и помятой, словно простыня, которой пользовались не меньше месяца. Кто только ею не пользовался! То есть Сашенькой.

– Здравствуй, Рощин, – сказала она.

Это была неслыханная наглость.

– Кто тебя впустил? – зло спросил он.

– Я сказала, что я твоя жена!

– Бывшая жена.

– Не забывай, у меня есть паспорт. А в паспорте твоя фамилия.

Ах да! По глупости он дал ей свою фамилию! Собственная оказалась неблагозвучной. Девочка «Как-бы-не-сморозить-глупость» из города «Как-его-там?».