Проклятие Немезиды - Дмитрий Захаров Страница 14

— Скоро будет! — Голос сильно искажали помехи. — Делайте свою работу!

— Понял вас! — просипел толстяк. Он тоскливо посмотрел на пламенеющий закат. — Торчим здесь у всех на виду!

Грузовики корпорации дорожная полиция пропускала без досмотра, но береженого бог бережет! А после второй ходки на городскую свалку его вера в Господа, если и была таковая, окончательно увяла. Он верил в деньги, а платили хозяева за непыльную работенку выше крыши! Обычно приезжал трактор, который закапывал «материал» сырой землей. Получалась братская могила.

— Никого здесь нет, окромя крыс и ворон! — ухмыльнулся Гриша. Бывший зэк любил ввернуть старорежимное словечко. Он проговорился, что последнюю судимость отбывал в колонии неподалеку от города Вятка. Вятская губерния — по его определению. И работал там библиотекарем, а в местной библиотеке имелись в наличии исключительно книги русских классиков девятнадцатого века. Читал все без разбору.

— А бомжи? — возразил шофер.

— Лица без определенного места жительства. Отменно описанные персонажи в пьесе Максима Горького «На дне».

— Погнали! — раздраженно сказал Саня.

Гриша ловко вскарабкался на подножку внедорожника, дернул рычаг. Скрипнули блестящие стойки, кузов накренился, распахнулась задняя панель фургона. Наружу посыпались валкие туши, прикрытые кусками рогожи. Крыса прижалась к земле, розовый нос жадно втянул запах. Вороний гвалт заглушил шум двигателя. По дну грузовика скатилась обугленная фигура, в лучах восходящего солнца ярко сверкнул кусочек желтого металла.

— Сюрприз! — закричал толстяк.

— Что ты там увидел? — стоя на подножке грузовика, спросил Гриша. В его одурманенных глазах сверкнула жадность.

— Гайка. По виду золото. Граммов двенадцать, не меньше.

Гриша спрыгнул на землю, достал выкидной нож. Шофер наблюдал за действиями уголовника с гримасой отвращения на лице. Вот тот присел на корточки, послышался отвратительный хруст. Саня отвернулся, Гриша обтер руку о штанину комбинезона, любуясь мерцающим золотом.

— Как это хлопцы из обслуги проморгали?!

— Горелый, не захотели возиться, побрезговали. И то хлеб…

— Ну, мы-то с тобой не гордые, точно, Саня? — рассмеялся худой.

— М-да… — произнес толстяк, нахмурив редкие брови. — По скупке отдавать не будем.

Худой беспрестанно сплевывал кровавую жижу.

— Вот сыть белоглазая! Ловок ты, Саня, погляжу на тебя, прямо человек божий!

— Где этот долбаный трактор?! — тоскливо протянул шофер.

Удивительным образом, но сокрытый тридцатисантиметровым слоем глины «материал» он считал спрятанным навечно. Нет тел — нет дел! Хозяин был к нему добр. Они вместе промышляли мародерством в разоренных селах Луганской области, а когда пришло время рвать когти, тот выправил ему новые документы, и они сбежали в Россию. В страну, которую Саня ненавидел. Хозяин намекнул ему однажды, что нынешняя работенка — что-то сродни испытательного срока. Пройдешь достойно — придумаем что-нибудь веселее и без криминала! Саня напивался в дым, а наутро жгло в груди и немела левая рука, будто он ее отлежал во сне.

— Вещь-то, походу, старинная, цены немалой! — сказал Гриша, внимательно изучая кольцо.

— У тебя что, денег нет?

— Хозяева щедрые! — ответил худой и выразительно похлопал себя по карману комбинезона. — Деньжат всегда жалко, а это, — он кивнул на обугленный труп, похожий на выброшенный приливной водой труп тюленя, — халява!

— Воняет здесь, а трактора нема! — как мантру, повторял шофер.

— Вонь, как в аду! — согласился Гриша. — Остальных шмонать будем?

— Смысла нет. Этот горелый был, вот гайку и прошляпили. — Саня подозрительно посмотрел на напарника. — Ты камеру выключил?

— Она с прошлого раза не работает! Зерцало всевидящее! Человек не деньгами, а разумом богатеет!

Черное дуло камеры безжизненно застыло в верхнем углу лобового стекла.

Саня надел респиратор, закрывающий нижнюю часть лица, вытащил из кабины тяжелый ранец с двумя баллонами за спиной. От баллонов шел тонкий шланг, увенчанный длинной блестящей трубой. Он продел руки в лямки, тронул пальцами вентиль, раздалось тихое шипение, словно ядовитая змея приготовилась ужалить жертву. Гриша респиратором не пользовался. Он осушил банку с кислородным коктейлем и громко рыгнул. Крыса метнулась в щель между поржавевшим холодильником и сваленными в кучу обломками древесины. Остальные животные разбегались в разные стороны. Серые спины мелькали среди пакетов с мусором.

— Почему на эту свалку ездим? — спросил Гриша.

— Замок видал на воротах? — прогудел голос, сдавленный маской. — Запретная зона. Уже больше года. Лишних глаз здесь нет, и то хлеб!

— Ах ты, сыть белоглазая!

— К делу! — выдохнул шофер, и из сопла вырвалась струя пламени.

Животные зашлись истошным визгом, коричневые тельца превратились в корчащиеся обугленные мешочки. Саня поднял ствол огнемета к небу, десяток ворон вспыхнули, как летающие факелы.

— Жги! — заорал Гриша.

Он уселся на бампер грузовика, свесил ноги, обутые в тяжелые башмаки. С протектора стекали на землю комья липкой глины. Крыса дрожала, забившись под толстую крышку холодильника. Металл раскалился, как горячая сковорода. Перекрывая запах гниения над землей плыл отвратительный смрад паленой шерсти, перьев и мяса. Толстяк прикрыл вентиль, огненная полоса облизнула раструб и скрылась в черном сопле. Прижав ладонь ко лбу, Гриша наблюдал за удаляющейся стаей.

— На волю птичку выпускаю при светлом празднике весны! — Он смешно каркнул, передразнивая галдящих птиц.

Саня опустил ствол огнемета в сторону сваленных туш, запах горящей плоти перекрыл миазмы фенола. Гриша соскочил с бампера, на землю упала банка.

— Ты видел это?!

— Что?!

— Там! Оно пошевелилось!

— В мозгу у тебя пошевелилось! — грубо сказал толстяк. Он снял респиратор, медленно наклонился вперед. — Ни черта не вижу! Спалим материал и валим отсюда, пока бомжи не приперлись. Скинем гайку, сходим в бар.

— Померещилось!

Гриша сплюнул на землю, но попал на собственный башмак. Саня хотел отпустить шутку, но труп откатился в сторону, и на поверхность выкарабкался мускулистый обнаженный человек. Он глубоко вздохнул, словно подводный ныряльщик, и закашлялся.

Гриша громко закричал, прячась за спину товарища.

— Пали!!! Саня, пали его!

Шофер растерялся.

— Ты чё?! Он ведь живой!

— Пали суку!

Гриша подскочил к нему и нажал вентиль, из дула вырвался сноп пламени. Человек проворно упал за землю, огненная полоса пронеслась в десятке сантиметров над плечами. От жара у него заискрились волосы на голове.