Восемь лет до весны - Владимир Колычев Страница 14

– Это можно, – проговорил тот и глянул на меня с добродушной иронией.

Кому еще заботиться обо мне, как не старшему брату?

– Сам с этой Розочкой не связывайся. Не нужно оно тебе, – сказал мне отец. – Завтра с нами поедешь, посмотришь, как там и что. А потом отдыхай. За недельку обдумаешь все, тогда уже конкретно тебя поставлю, без отдыха, в полный рост. Можешь на море съездить. Ошейника и цепей на тебе нет. – В его голосе прозвучало уважение.

Убийство – преступление тяжкое, скидок по нему вроде как не предусмотрено. Но я знал массу случаев, когда люди, сидевшие по этой статье, выходили условно-досрочно. Мне не повезло, я мотал свой срок до самого звонка, хотя и не конфликтовал с администрацией.

– Здесь побуду, татуху себе намалюю, – сказал я, собрался с духом, смело посмотрел на отца и добавил: – В институт хочу.

Но тот даже бровью не повел и вдруг заявил:

– Дело хорошее.

– А я уже успел, – проговорил Виталик и торжествующе усмехнулся.

Я удивленно посмотрел на него. Был в нашем городе филиал экономического вуза с платным обучением. Туда я и нацелился. Но как Виталик мог его закончить? Он же в школе практически не учился, максимум четыре класса образования, к этому делу всегда относился с презрением. И вдруг!…

– Ученье свет, – сказал Валера и ткнул себя пальцем в грудь.

Оказалось, что он тоже получал высшее образование, вернее, числился в институте.

– В депутаты без образования не берут, – выдал Санька и подмигнул мне.

Я улыбнулся, глядя на него. Мои братья учатся в институте, метят в депутаты. Я подумал, что попал в параллельный мир. Надо сказать, это был приятный для меня сюрприз. Не тянулась моя душа к махровой уголовщине, не хотел я жить в своей семье, как на воровской малине.

Мама приготовила мне спальню, постелила мягкую перину. Я закрыл глаза и почувствовал теплый поцелуй на щеке. Наконец-то я вернулся домой.

Проснулся я поздно, в районе десяти утра. А как же фирменный семейный завтрак, после которого отец должен был забрать меня с собой? Оказалось, что мама не разрешила ему меня будить. В конце концов, он ведь сам разрешил мне немного побездельничать.

Отпуск я действительно вроде бы получил, но сначала должен был побывать на рынке, который находился неподалеку от нового дома. Я без труда одолел пешком тот путь, который мои братья с еще большей легкостью проделывали на своих внедорожниках. У Саньки был «БМВ», у Валеры – «крузер», Виталик ездил на «Гелендвагене». Но для меня все только начиналось, будет и на моей улице праздник.

Отец действительно вложил в рынок большие деньги. Для бакалеи один павильон, для овощей и фруктов другой, для мяса третий. Все в едином стиле и цвете, чинно и строго. Они впечатляли своими размерами, торговля в них шла бойко, товар расходился хорошо. Вдоль них тянулся длинный ряд пластиковых бутиков, в конце которого стояло кафе с открытой верандой. Дальше располагалась охраняемая территория, занятая складами и небольшой гостиницей.

Ворота, ведущие туда, были открыты. Стоило мне переступить запретную черту, как передо мной вырос верзила в спецовке, с рацией и попросил меня повернуть назад. Изысканной вежливостью он не отличался, но и не грубил. Хоть на том спасибо.

Я почему-то думал, что найду штаб-квартиру отца в кафе, но нет, офис размещался в торговом павильоне. На входе стоял парень плотного сложения в униформе охранника. Он ничего не сказал мне, но с места не сдвинулся и в лице не изменился, как был, так и остался истуканом.

Эмоции прорезались в нем лишь после того, как я назвал имя свое и фамилию. Но это удивление было рождено недоверием. Разве мог сын самого Сермягова ходить в обносках с чужого плеча?

Старая джинсовая куртка действительно была великовата, а брюкам, напротив, не хватало длины. Весь этот секонд-хенд Санька когда-то для себя покупал.

Да уж, как ни крути, а охранник был прав. Выглядел я неважно.

– Ну и чего смотришь? Тебе справку об освобождении показать? – с усмешкой спросил я.

– Не надо. – Он чуть помялся и пробурчал: – Сейчас.

Рация была закреплена у него на плече, ему даже не понадобилось снимать ее.

– Олег, подойди! – тихо сказал он.

Я не стал ждать, когда появится какой-то там Олег, решил пройти вдоль торгового ряда, посмотреть, чем торгуют. А Олег этот пусть сам меня догоняет.

Но далеко я не ушел. Мое внимание привлекло знакомое женское лицо. За ближайшим прилавком, в отсеке с кожаными куртками стояла Дуська. Выглядела она отменно. Густые темно-русые волосы толсто сплетены в короткую косу, глаза накрашены, лицо напудрено, рот все такой же большой, но нелепым я бы его не назвал. Губы, как и прежде, сочно блестят, в светлых глазах знакомая глубина.

Дуська была одета довольно стильно. Приталенный жакет подчеркивал изящество ее фигуры. Юбка средней длины туго обтягивала крепкие, но отнюдь не толстые бедра, живот не выпирал.

Она повзрослела ровно на шесть лет, но изменилась в лучшую сторону. Не сказать, что редкой красоты женщина, но сколько же в ней сексуальности! Во мне все зазвенело. Как будто кто-то ударил по струнам гитары, скрытой в глубине моей души.

Дуська поправила куртку, висящую на плечиках. Для этого ей пришлось приподняться на носочках, стройные ножки удлинилась, крепкие икры напряглись. Я невольно залюбовался ею.

Дуська заметила это.

– Ну и чего смотришь?… – не очень сердито, даже кокетливо начала она, узнала меня и запнулась. – Ты?!

– Здравствуй, – сказал я, вкладывая в улыбку и осуждение, и прощение.

Шесть лет назад Дуська сбежала, бросила меня в лапы закона, а ведь могла помочь, подтвердить мои показания. Однако ее можно было понять. Это во-первых. А во-вторых, я сам усугубил свою вину, наказав Розочку.

Дуська вышла из-за прилавка, завороженно глянула мне в глаза, провела рукой по плечу. Запах ее духов и знойного тела одурманил мое воображение, и без того воспаленное. Мне вдруг жутко захотелось совершить что-то дикое, непристойное прямо здесь, не отходя от кассы.

– Я очень рада тебя видеть.

– Может, прогуляемся? – спросил я, вкладывая во взгляд всю силу своих греховных помыслов.

Я вспомнил про свой старый дом, в котором никто не жил, подумал, что мы могли бы там уединиться. Дуська все поняла, глазки ее заблестели, щечки порозовели.

– Я сейчас на работе, – сказала она и с явным сожалением окинула взглядом свое хозяйство.

– Там у тебя раздевалка, – сказал я, заметив ширму в глубине отсека.

Я держал себя в руках, но во мне все клокотало. Дуська действовала на меня, как землетрясение.

– Вот ты какой! – Она хихикнула и отдернула руку, как будто мое плечо ударило ее током.