Бракованное чудо - Екатерина Широкова Страница 14

Толпа загудела, постепенно настраиваясь на общий ритм, и я поняла, что это не просто какофония звуков, а подхваченное многими людьми горловое пение. Слов не могла разобрать, но душа заныла, словно прикоснувшись к многовековой тоске. Клянусь, я почувствовала, что все они ждали меня. Все до единого. И от этого стало мучительно хорошо, как будто всю жизнь не хватало.

Великан добрался до ближайшего оператора, разинувшего рот от восторга, и слегка переставил его. Тот замахал руками, пытаясь ухватить треногу с камерой, но великан поднял меня, как в танце, и ловко пронёс сквозь плотный край толпы.

Дальше было легче – он размеренно шагал в такт пению, а я крепко держалась за него.

Великан поставил меня на ноги и широко улыбнулся, приложив пятерню к татуированному затылку – смесь простодушной радости и нетерпеливого предвкушения, как у маленького ребёнка, который точно знает, что дома его ждёт выпрошенный у родителей щенок.

Назвался он Славой Солдатовым, а на прямой вопрос, зачем я ему понадобилась, ответил твёрдо и лаконично.

– Ты моя богиня, – и снова улыбка на пол-лица.

Трудно было удержаться от смеха, но я справилась, напустив загадочности, чем и вдохновила действовать решительно. В соседнем с нашим дворе у Славы нашёлся новенький с иголочки мотоцикл, весь в хроме и с затейливо нарисованными по бокам языками пламени. Оглянувшись на выдвинувшуюся по пятам процессию, я покорно натянула шлем и позволила приладить сумку к куцему багажнику.

Куда везти, он даже не уточнил.

Вёл Слава Солдатов без лихачества, всё равно мастерски преодолевая московские пробки, и почти убаюкал мой заклинивший от недосыпа мозг, так что очнулась уже на съезде с третьего транспортного кольца в Сити.

Из-за паники чуть не разжала ослабевшие руки и едва не улетела на повороте, но обошлось.

Слава уверенно зарулил на подземную стоянку и я спрыгнула, как только он притормозил.

– Ты чего? Так же разбиться можно, – он снял шлем и помог с моим, так что я застряла, как котёнок, пойманный за шкирку, а потом прихватил мои вещи и очень дружелюбно выдал, – Пошли, покажу мою хату. Видок – закачаешься.

Это была другая башня – не та, где Варварин офис, но из окон в пол было прекрасно видно и ту самую, а ещё реку и большую часть Москвы. Недешёвые апартаменты, да и обстановка выдаёт то ли мажора, то ли близость к криминалу или просто к шальным деньгам. Слава щедро предложил располагаться в единственной спальне, а на мой невысказанный вопрос между прочим сообщил, что сам поспит на диване, дело житейское.

– Ну и как ты, Слава, такой замечательный обладатель всего этого, умудрился поверить в байки про Мокошь? На психа вроде не похож, хотя я сперва засомневалась.

– А на кого похож? – он плеснул мне минеральной воды и уселся за стол, разделяющий кухню и огромную гостиную.

– На байкера, конечно, и ещё на бандита. Что-то не вяжется.

– Спасибо за честность. А я и сам не знал, что всё по-настоящему, до сегодняшнего дня. У меня бабушка преподавала историю Древней Руси, с горшка пичкала разными глубокомысленными сказаниями, ну ты можешь себе представить, что это такое, родиться в семье сдвинутых на своих исследованиях людей. Спасать меня от воспитательного произвола было некому, оба родителя только одобряли и поддакивали, им же хорошо, что ребёнок пристроен, так что в старших классах я назубок знал Повесть временных лет и ещё кучу других презанятных сказок. То есть это я так думал, что сказок, а оказалось, что бабуля мне на подкорку записывает одну очень простую, но печальную историю. Хочешь послушать?

– Кажется, выбор у меня не велик.

– Ну вот и ладушки. Только чур не придираться, что знаю, то и пою. Как ты знаешь, волхвы в своё время почти все сгинули, а капища разорялись одно за другим. Сила древних богов угасала, потому что людской веры в них становилось всё меньше и меньше. Опечаленная Мокошь решила, что найдёт двух женщин, плодородную и не очень, добрую и злую, Долю и Недолю, и сохранит себя в них, сделав бессмертными проводниками, чтобы неблагодарность человеческая не позволила ей исчезнуть, раствориться без возврата. Один волхв якобы провёл обряд, всё получилось, и с тех пор ходит по нашей земле Мокошь в человеческом обличье, и терпеливо ждёт, когда пробьёт её час.

– Дай угадаю, этой женщиной, или одной из двух, назначили меня? Вот спасибо, удружили. Откуда дровишки?

– Ты можешь отрицать очевидное, но, видишь ли, твоё появление тоже подробно было описано. Дочь, которая не дочь, соберёт дары у людей, и они вернут Матерь своей Судьбы.

– А ты типа потомок того волхва?

– Получается, что так, с известной натяжкой. Надеюсь, ты не против?

То, что в этой квартире есть явные признаки женского присутствия, можно было заметить сразу – расчёска с натуральной щетиной в ванной комнате, с парочкой длинных волос, и игривый шёлковый халат персикового цвета, совершенно неподходящие аксессуары для брутального великана с гладко выбритой головой, да только я была слишком зациклена на себе, чтобы обратить внимание на подсказки.

Слава оказался из людей догадливых и деликатных – распознал во мне признаки кошмарной усталости и намекнул, что квартира на несколько часов в моём полном распоряжении, могу свободно отсыпаться после трудной ночи, а вечером всё-всё обстоятельно обсудим. Один нюанс, нужно наладить отношения со вторым полноправным жильцом его холостяцкой берлоги, английским бульдогом по имени Огонёк, во избежание нежелательных эксцессов.

Тот придирчиво обнюхал меня, изображая грозного и неприступного охранника несметных сокровищ, но уже через несколько минут доверительно пускал слюни на мои же колени, однако глаза-блюдца по-прежнему следили за малейшим движением. Так, на всякий случай.

Уже отползая в сторону кровати, нашла силы разлепить глаза и попробовала прояснить один важный момент.

– Что значит дочь, которая не дочь? Ну, с подарками. С чего ты решил, что эти подробности указывают именно на меня? Звучит, как бред.

– Твоя милейшая падчерица, девочка-одуванчик, уже довольно давно тусуется с нашей продвинутой общиной.

– Алёнка? Не может быть, – хотя, кто его знает, я же пять лет не держу руку на пульсе.

– Подростки бывают крайне изобретательны, когда доходит до важных для них вещей. Помнишь себя в этом возрасте? Наверняка не всё рассказывала предкам. Ты её сильно-то не ругай, она классная и очень смышлёная.

– Таких друзей я бы определённо не утаивала.

– Значит, ты редкая зануда, но для носителя богини это ничего. Или тебе просто не запрещали то, что сильно хотелось.

– Так причём здесь Алёнка?

– Сначала она вела себя, как обычные девочки. Ходила, слушала, иногда вопросы умные задавала. Расспрашивала про обряды и как у нас что устроено. Все думали, что она чья-то подружка или племяшка, а уже потом выяснилось, что нет, залётная. Особенно интересовалась насчёт жертв, не положено ли каких ужасов, вроде козлёнка или ещё что похуже. Ей объяснили, что ничего такого нет, законодательство мы знаем и уважаем, да и, самое главное, это действительно так, не требуется варварства никакого. По-людски всё. Поначалу она успокоилась, вроде как поверила, а потом давай нагнетать среди наших, больше среди ровесников, что Мокошь, когда явится, заберёт свою цену, и цена эта будет ребёнок. Жуть и чушь, но кое-кто поверил. Наши-то все мирные, может и есть кто с дырявой крышей, это да, но буйных или опасных нет, исключительно тихие и добрые люди.