Золотой момидзи - Евгений Митов Страница 14

В этой связи заключение кредитных контрактов с адмиралом Колчаком целесообразно обусловить предварительным получением залога. А сами поставки вооружения осуществлять в зависимости от изменения военно-политической ситуации на Дальнем Востоке.

С нашей стороны необходимо активизировать контакты с альтернативными, желательно прояпонски настроенными, военными и политиками из окружения Колчака.

Наиболее подходящей для этого кандидатурой является атаман Семёнов, который не только проявляет симпатии к нашим представителям, но и контролирует часть золотых резервов в Чите и Хабаровске.

Кроме того, этот казачий предводитель инициативно поддерживает продвигаемую нами идею учреждения на подконтрольных ему территориях автономного правительства, ориентированного на союз с Империей.

Имеет значение и то обстоятельство, что в случае отступления Сибирской армии её войска и золотой резерв неизбежно будут выводиться в Китай через районы, ныне удерживаемые атаманом. В частности, маршрутом на железнодорожную станцию Маньчжурия…»

Полковник Идзомэ призадумался. Шифровку, по-видимому, было бы выгоднее закончить чем-то более весомым. Может быть, предложениями, касающимися организации какой-либо специальной акции или операции разведывательных органов, направленных на создание условий для контроля, а при необходимости, получения доступа к русскому золотому резерву? Это и станет той недостающей частью сообщения, которая позволит придать ему актуальность, повысив шанс на передачу депеши генералу Танака. А там, может быть, и более важным персонам…

Идзомэ осторожно обмакнул кисточку в тушь и продолжил выводить новые колонки иероглифов:

«С учётом изложенного полагал бы необходимым усилить негласный контроль над движением русского золота на территориях, где в настоящее время расположены войска Империи.

В этих целях целесообразно:

а) продолжить переговоры с Колчаком о кредите под залог. Это позволит уточнить фактическое местонахождение золота и получить сведения о его перемещениях в случае изменений в обстановке на Дальнем Востоке;

б) ориентировать командный состав войск и разведорганов, контрольно-пропускных пунктов на границе с Китаем о вероятных маршрутах вывоза русского золота и необходимости его удержания на подконтрольных Японии территориях;

в) предпринять дополнительные меры по усилению нашего влияния на атамана Семёнова в целях создания благоприятных условий для японского участия в решении судьбы золотых резервов в Чите и Хабаровске.

Со своей стороны предприму безотлагательные усилия для нахождения дополнительных агентурных возможностей в ближайшем окружении генерала Розанова. Поскольку часть золотого запаса уже находится во Владивостоке, а имеющееся у Колчака золото в случае общего отступления Белой армии может быть перевезено в Приморье».

Поставив свою подпись под шифровкой, полковник отдал распоряжение о её немедленной отправке в Токио. Писать о специальной акции не решился пусть высокое токийское начальство само придёт к мысли о её необходимости. Его же главная задача умело и тонко подвести руководство к принятию подобного решения.

Порт Владивосток. Конец августа того же года

Порывистый морской ветер сгонял в кучи и вновь разносил по улицам осыпавшуюся листву. Сезон осеннего листопада момидзи («коё») ещё не наступил. Зелёные кроны японского клёна, высаженного в 1899 году на склонах Адмиральского парка с уникальными для Северо-Востока деревьями и кустарниками, только готовились принять красно-жёлтую окраску. Но его разновидность — дерево «гинкго», золотистый символ японской и дальневосточной осени, уже играло ажурной листвой с оттенками охры и багрянца и усыпало набережную Адмиральской пристани.

Опавшая листва, гонимая ветром, перелетала через ограждение причала и смешивалась с набегавшей сине-зелёной волной.

На Владивостокском рейде в водах бухты Золотого рога и у мыса Эгершельда, названного в честь капитан-лейтенанта русского флота Густава Христофоровича Эгершельда, открывшего в 1860 году залив Петра Великого, уже замаячили огни судов, готовящихся к ночёвке…

Вдоль набережной, не спеша, прогуливались два человека, одетых в утеплённые плащи.

Один из них — высокий и худой, полковник Эдуард Николаевич Блонкис, был начальником агентурно-оперативного отдела Военной контрразведки Приамурского военного округа. Второй — поручик Вячеслав Борисович Алтунин — ростом чуть ниже полковника, но полной комплекции, был негласным сотрудником при Владивостокском отделении Кредитной канцелярии Министерства финансов правительства Колчака.

Военная контрразведка — особый орган армии по борьбе со шпионажем противника. Её главная задача сводится к ограждению войск от проникновения неприятельской агентуры и сохранению в тайне замыслов собственных военачальников.

Но в структуре любой уважающей себя контрразведки обязательный атрибут — наступательное звено, подразделение, отвечающее за разведку в интересах контрразведки. Ведь недаром ещё в древнем китайском трактате «Искусство войны», написанном более двух тысяч лет назад китайским философом Сунь-цзы, говорится, что «ни о ком так не заботятся, как о шпионах. В армии нет дела более важного, чем шпионаж».

Вот и полковник Блонкис был из числа тех профессионалов военной контрразведки, кто посвятил себя организации агентурного проникновения в разведывательные органы сопредельных армий. С единственной целью — эффективно обеспечить защиту собственной. При этом полковник представлял ту значительную часть русской офицерской касты, которая полагала, что они как воины стоят выше политических предпочтений обороняемого ими народа и армии. Внутренняя политика не должна интересовать воина.

Но такая жизненная позиция хороша в борьбе с внешним врагом. А во внутреннем противостоянии военной контрразведке, хотели этого её офицеры или нет, дистанцироваться от политики не удавалось.

В спецслужбе, как и везде, были люди разных идеологических убеждений. Большинство сотрудников контрразведки, особенно из числа тех, кто пришёл в неё уже в период Гражданской войны и не нюхал пороха в сражениях Первой мировой, стали заниматься политическим сыском.

Кроме того, постоянное соперничество Ставки Верховного правителя и Омского военного министерства порождало череду бесполезных реорганизаций органов центрального военного управления.

Изначально вопросами борьбы со шпионажем ведало Управление 2-го генерал-квартирмейстера, в составе которого находился отдел контрразведки и военного контроля. Наряду с этим, для непосредственного информирования Колчака о политических настроениях населения, летом 1919 года при действующих армиях были учреждены осведомительные канцелярии. Но в ходе отступления Белой армии вновь произошла управленческая реорганизация.

Ставка была ликвидирована, контрразведка передана в ведение начальника Военно-административного управления Восточного фронта. Хотя её задача осталась прежней — заниматься ликвидацией в войсках шпионов и неприятельских агитаторов. Несмотря на развал армии, контрразведывательная служба функционировала вплоть до окончательного падения колчаковского правительства.