Слабое утешение - Эдвин Хилл Страница 14

Многого Гейб Ди Парсио от жизни не хотел: лишь бы приткнуться к чему-то. К чему угодно.

И чтобы кто-нибудь любил его.

И любить кого-то в ответ. Завести семью и детишек, дом, собаку. Быть самым обычным человеком и жить обычной жизнью.

Любить у него получалось легко. Порой даже слишком легко, как часто говорил ему Сэм.

Прямо сейчас он был влюблен, да так сильно, что в кои-то веки решился оторваться от компа и выйти на холод. Он стоял у кинотеатра на Дэвис-сквер и смотрел на девушку за кассой. Она так ловко сновала от машины для попкорна к автомату с содовой, и кукольное платьишко, которое сегодня казалось ему особенно тонким, сидело диво как хорошо. Она наливала на попкорн масла больше, чем нужно, всем, даже тем, кто не просил об этом. Первый раз Гейб увидел ее две недели назад, когда пришел на полуночный сеанс «Назад в будущее».

– Обожаю этот фильм, – сказала она, вручая Гейбу билет.

– И я, – ответил он. По крайней мере, он хотел бы ответить. Вместо этого он просто пялился на нее, пока она не спросила, не хочет ли он чего-то еще.

Сегодня он репетировал, чтобы сказать: «Идешь на шоу “Подкаблучник” на следующей неделе?» или: «Ну и холодина сегодня!» Банальности. Такое сказал бы любой, он не выделится. Гейб не скажет, что уже знает ее имя, адрес, и что ее соседка по комнате уходит на работу строго в 8:13 каждое утро по будням. Не скажет и о запасном ключике под крыльцом. Попросит, может быть, конфет, а вот про то, что ему нравятся ее сиськи, уж точно промолчит.

Гейб толкнул дверь кинотеатра. Сухой и теплый воздух лобби пах попкорном. Гейб готов был поклясться, что, увидев его в конце недлинной очереди, девушка задержала на нем взгляд и, сдерживая улыбку, закусила нижнюю губу. Может, он попросит карамелек и попкорна и скажет, что если встряхнуть их вместе, то получится «попкорновый сюрприз». «Вот, сюрприз для тебя», – сказал бы он, а она виновато посмотрела бы на напарника, как бы уже согласившись на предложение Гейба. Надо было сбрить бороду перед выходом. Кто захочет целовать бородача? Да и надеть следовало что-то еще, кроме фланелевой рубашки.

Девушку звали Пенелопа.

Подошла его очередь. Гейб сделал шаг к кассе. Интересно, друзья зовут ее Пенни?

– Вы всегда тут, – сказал он.

– Работаю здесь, – ответила Пенелопа, оглядывая очередь позади него.

– Может…

– Какой фильм?

– …поужинаем?

– Знаешь, – сказала она, – ты не в моем вкусе.

В лобби вошла пара, и Гейба обдало волной холодного воздуха. Белокурые волосы Пенелопы взметнулись вокруг ее лица, а соски, готов был клясться Гейб, затвердели, проступив под тонкой розовой тканью. Как ни старался он не пялиться, Пенелопа проследила за его взглядом и скривилась.

– Билет берете или нет? – спросила она. Улыбки как не бывало.

Гейб развернулся и вышел.

Он шагал быстро, стыдливо опустив взгляд. К счастью, со станции метро повалил поток людей и, подхватив его, унес в самое сердце Дэвис-сквер. Гейб оглядел людные тротуары. Среда, середина дня, народу – не протолкнуться. Вдоль улиц тянулись праздничные гирлянды, в переполненных кафе собирались небольшие компании. О том, чтобы войти в пропаренное и шумное тепло, Гейб мог только мечтать. Он мог только мечтать о том, чтобы присоединиться к кому-то, чтобы его заметили. Интересно, думал он, где сейчас Сэм? У него дела поинтереснее, чем сидеть в четырех стенах. Если Гейб сейчас вернется домой, там ему станет еще тоскливее.

Он остановился в середине площади, в нескольких сотнях ярдов от кинотеатра. Повалил снег. Гейб задрал голову, подставляя лицо белым хлопьям. Даже здесь, посреди запруженной людьми площади, они дарили умиротворение. Гейб открыл с телефона Tinder и листал профили, пока не нашел Элли-Кэт. Судя по статусу, она «рвалась в бой». На аватарке она сделала губы уточкой, глядя в камеру. Получилось распутно и не слишком привлекательно.

Гейб смахнул профиль вправо. Для дней вроде этого Элли-Кэт – идеальный вариант.

Она вела себя как заправская шлюха, хотя титьки у нее были средние: и размер, и соски – все среднее, зато хотя бы без выступающих вен. Твердая четверка. Ей нравилось быть сверху, сидеть прямо и скакать на Гейбе строго вверх-вниз, пока он лежал бревном. А еще она любила жевать жвачку. И болтать. Болтала она с самого момента, как открыла дверь своей квартиры в Кембриджпорте и жестом пригласила войти, заканчивая телефонный звонок. Болтала, стягивая с себя футболку и расстегивая ремень. Болтала, когда оседлала Гейба, и сказала ему, что и не подумает целоваться.

– Не хватало еще подцепить герпес.

Теперь вот Элли-Кэт болтала о матери, кошке, бывшем парне по имени Рустер и работе ординатором в отделе педиатрии.

– Я так-то детей терпеть не могу. Сопли, конъюнктивит… В сериалах все врут, а иногда я вообще… – Она взвизгнула. – Ага, вот так. Иногда я думаю, что выбрала не ту специальность.