Его Снежинка, пятая справа - Маргарита Ардо Страница 14

А я смогу. Это я только на вид невесомая. Как потаскаешь с моё ежедневно сумочку с валиком, с двумя-пятью парами пуант, сменной формой, баночками с гелем, мазью, спреем, канифолью, косметичкой, массажным роликом, термосом, балетками и трёхкилограммовой гантелькой, обёрнутой в полотенце, не считая мелочей, накачаешься не хуже бодибилдера. Мне всегда нравилось обманчивое впечатление, которое я произвожу, — эдакая коварная хитрость. Хрупкость и рост — совсем не повод быть уязвимой. Но не против шести человек с пистолетами, конечно.

Чёрт меня дёрнул стоять там, а не броситься к домам или в кусты. Я же быстро бегаю! Мелькнула мысль, что если бы я заказала такси и не зашла к Дорохову, ничего бы не было. Как глупо мы, бывает, портим жизнь, не разминувшись с проблемой на минуту. Всё решают мгновения, какие-то дурацкие секунды!

Я услышала гудок поезда и поняла: тут проходит железная дорога, значит, я точно не заблужусь, если решу сбежать. Но меня что-то останавливало и заставляло верить этому первому встречному. Пока… Мысленно я дала ему время до пяти вечера.

⁂

Напряжённое ожидание не украшает жизнь, а в «бездействии нет радости». Так говорит моя мама. А я её очень уважаю, не просто люблю. Кстати, маму не отдали в балет родители, хотя её приглашали, — мол, слишком слабое здоровье. Однако любовь к изящному искусству у мамы осталась, и лет с двух я смотрела вместе с ней по телевизору балетные постановки наши и зарубежные, потом кружилась по дому в прозрачной юбочке, пока не сказала: «Я тоже так хочу». В моём случае против был папа, но не долго — мама убедила его, что «мечту зарывать нельзя», и потом он сам возил меня на занятия через весь Питер до зачисления в Академию.

Ничего съедобного в этом пустынном доме я не нашла, поэтому выпила воды и сказала себе, что у меня разгрузочный день. В конце концов, я давно собиралась устроить себе чистку, но не в самолёте же из Китая или на гастролях в тропической жаре было этим заниматься. Так что я глубоко выдохнула и в пустоту комнат заявила:

— Всё хорошо!

Эхо ответило, как если бы я произнесла это со сцены утром, когда вокруг стоит звенящая тишина. В театре она особенная, на контрасте с вечерним многообразием звуков, музыки, голосов.

С мыслью о театре мне стало лучше. Жизнь украшают позитив и дисциплина. Они всегда доступны и бесплатны, только не каждый воспользуется.

Класс у нас, как правило, начинается в десять-одиннадцать, потому я выбрала наиболее подходящее помещение и занялась делом. Час. Второй. Третий…

А если меня уволят за прогулы?

Мысль о том, чтобы выбить окно штангой посетила меня снова, я обернулась и увидела Терминатора. Глаза его блестели очень красноречиво. Это ещё зачем?!

⁂

Каждый парень в Академии и в театре, мечтает стать принцем, завоевать женские сердца. Но среди них точно не встречается Терминаторов.

«Случилось затмение, и всё, что сейчас происходит, — эпизод, пара дней, и только», — говорила я себе, наблюдая за тем, как Сергей выгружает тонны продуктов из белой машины. Обстоятельный, большой, но не грузный, с определённой мягкостью движений, несмотря на гору мышц. Пожалуй, симпатичный, но мне не нравился, потому что снова казался бандитом. Вчера перед уходом этот налёт преступной романтики будто исчез, а теперь опять проявился. И я поняла: суть не изменишь; не заглушить ароматом цветов запах оружейного масла.

Несмотря на это, я почему-то его не боялась, всё вчерашнее под солнечными лучами представлялось кошмарным сном и неправдой. И вдруг показалось, что я живу тут давно, и Сергей тоже. Что он зарабатывает разбоем, как в девяностые, о которых рассказывал папа, а я почему-то с этим мирюсь… Муж? Я передёрнула плечами от этой мысли. Ни за что не подпущу к себе человека, связанного с криминалом. Я не Кармен, чтобы поощрять подобное. И вообще мне рано думать о замужестве, мне надо танцевать!

Но когда Сергей приехал с зеркалом и начал его устанавливать, откуда-то раздобыв дрель, когда он скинул куртку и остался в джинсах и в одном тонком свитере, обтягивающем мощную фигуру; когда примеривался у стены, спрашивая своим низким, перекатывающимся вибрато голосом: «Выше? Ниже? Подай, пожалуйста, дюбели…», ко мне вернулось то необъяснимое ощущение, словно мы дома. Оба живём тут. И запах оружейного масла почему-то не раздражал.

⁂

— Уже уходишь? — неожиданно для себя спросила я, когда Терминатор взял в руки куртку, отражаясь в трёх новых зеркалах.

— И так задержался, — отвёл он глаза.

Только сейчас я поняла, что за всё время он ни разу не посмотрел прямо. Неужели стесняется? Я нравлюсь ему — это чувствовалось в каждом его движении, быстром взгляде; льстило, как любой женщине, и смущало одновременно. Но это просто эпизод.

И я пошла за ним, усиленно отталкивая от себя образ провожающей на работу жены. Мне надо было видеть, что он уезжает, а потом тренироваться, сфокусировавшись на работе.

— А кто тот человек? — спросила я, когда Сергей стоял уже на пороге.

— Какой? — удивился Терминатор.

— Тот, из машины в пруду?

Сергей вытаращился на меня:

— Ты это серьёзно, Женя? Вообще телевизор не смотришь? Новости не читаешь?

— Мне некогда, — пожала плечами я. — Так кто он?

— Чебурашка на золотом унитазе, — усмехнулся Терминатор, засовывая руки в карманы.

— Почему на золотом?

Он ухмыльнулся и качнул головой:

— Очень высокопоставленный. Женя-Женя, ну нельзя же быть настолько аполитичной!

— Нет?

— Нет.

— Зачем мне политика, если я в ней ничего не могу изменить? — спросила я, взяв в руки апельсин из пакета. Крутанула в ладони, почему-то волнуясь. — Вот ты? Разве ты можешь?

Он рассмеялся и махнул рукой:

— Не скучай!

А у меня всё в груди завибрировало, отражаясь от его низкого, бархатного смеха.

В тот момент я не понимала, насколько сильно я ошибаюсь…