Месть женщины - Чингиз Абдуллаев Страница 14

Марина смотрела на взволнованного капитана. Кажется, онвпервые позволил эмоциям несколько возобладать над собой. Она вернулась кстолику.

— Ну и кто, по-вашему, Флосман?

— Рудольф Консальви, — счастливо выдохнулБлагидзе, — я весь вечер наблюдал за ним. Во-первых, девушка — всего лишьприкрытие. Он прибыл на «Кастуэру» один и только здесь познакомился с ней. Еголюбезности и ужимки — всего лишь трюки для того, чтобы нас одурачить. Выобратили внимание, как неискренне он смеялся, глядя на свою спутницу?

— Сядьте и успокойтесь, — показала на креслоЧернышева, — это ваше единственное доказательство?

— Нет, конечно. Но это очень симптоматично. Вы ведьтоже считали, что Флосман постарается придумать какой-нибудь трюк. Он хочетубедить нас, что прибыл на судно не один. Но это только первая причина. Я сиделза их столиком в баре и сумел с ними познакомиться. Он говорит по-испански с каким-тоглухим акцентом, очень правильно, но с акцентом. И наконец, Консальви не тот,за кого он себя выдает.

— С чего вы взяли?

— Девушка все время его расспрашивала, чем онзанимается. Он уклончиво отвечал, что торгует кожей. А когда девушка пыталасьуточнить, где находятся его склады, он быстро уходил от ответа. Два года назадя работал в Панаме и встречался с агентом, который был настоящим оптовымпродавцом кожи. От него даже запах был другой. Я задал ему несколько вопросов.Он не знает даже азов этого дела. Он не торговец кожей, — победно закончилБлагидзе.

Она села напротив него.

— У вас все?

— Разве этого мало?

— Конечно, мало. То, что он прибыл на теплоход один, ятоже сумела установить достаточно точно. Можно просто проверить, где находитсяего каюта и спросить, сколько человек там живет. Мне сообщил о его прибытиимолодой человек, с которым я танцевала. Что касается неискреннего смеха сеньораКонсальви и его взглядов, то это типичное заблуждение мужчин. Вы просто невидите себя со стороны, когда пытаетесь приударить за понравившейся ваммордашкой. Клятвенные заверения в любви, пылкие речи, эффектные жесты. А вглазах только похоть и желание быстрее получить в постель очередную самочку. Невозражайте, — улыбнулась она, видя, как дернулся Благидзе, — я неимела в виду всех мужчин. Говорю только об определенной категории.

Теперь о его ужимках. Вполне возможно, что все его ухищренияпредназначены не нам, а этой девице, которая, кажется, сама не противпоразвлечься. Что касается запаха. Это, конечно, специфическая категория и необязательно, чтобы от любого торговца кожей пахло как от пастуха. Но я готовавам поверить. Проводить многие часы рядом с запасами этого специфическогоматериала достаточно нелегко и вполне можно впитать в себя особый запахвыделанной кожи. Здесь я готова с вами согласиться. Но на этом основании выделаете вывод, что он придумывает любую возможность, чтобы обмануть нас. А есливсе дело гораздо проще. Это типичный мужской комплекс. Ему просто хочетсяказаться важнее, чем он есть на самом деле. В душе каждый обольститель немногоДон-Жуан и немного барон Мюнхаузен. Ему хочется произвести впечатление. Яубеждена, что он служит в какой-нибудь конторе и имеет некоторое отношение кпродаже кожи. Вполне возможно, что он совсем не тот человек, за которого себявыдает. Но это он делает, чтобы охмурить девицу, а не для того, чтобы обманутьнас. Вам не кажется, что такой вывод более логичен?

— Не знаю, — смущенно ответил Благидзе, — ноон явно врет. И это не обязательно из-за его дамы.

— Да. Не обязательно. Но нормальный мужчина давно быразглядел, что представляет из себя его спутница. Он, видимо, провинциал и незамечает столь очевидного. А Флосман, исколесивший полмира, не былпровинциалом. И, наконец, самое важное. Он ведь все время сидел в баре.Правильно?

— Да. Он сразу прошел туда после ужина и никуда невыходил. Я прошел в бар, когда он сидел там со своей партнершей.

— Тогда чем вы объясните вот это, — Чернышевапередала записку Благидзе. Тот, развернув лист, с изумлением прочел текст.Поднял голову.

— Это писал Флосман? — то ли спросил, то ли сказалон.

— Левой рукой, — подтвердила Марина, — яобнаружила это у себя в каюте. А ведь сеньор Консальви, судя по вашим словам,никуда ни разу не выходил. Правильно?

— Да, — растерянно подтвердил Благидзе, —возможно, что с ним я ошибался. Не знаю.

— Может, выходила его спутница?

— Тоже нет. Они не отлучались ни на минуту.

— А остальные?

— Остальных не было в баре. Хартли пришел, когда вы тамуже были и танцевали с этим парнем, Хотя сейчас я вспоминаю, что и Суаресотлучался. Он выходил, кажется, за деньгами. Я слышал, как он громко сказал,что сейчас принесет деньги.

— Значит, это мог быть и он, — задумчиво сказалаМарина.

— Мог. Но его я подозревал бы в последнюю очередь. Унего явно плохое зрение и он часто подносил карты слишком близко к своим очкам.Скорее это мог быть Кратулович, который так и не появился в баре.

— Все это пока только догадки, — нахмуриласьЧернышева, — а нам нужно точно знать, кто из этих четверых Флосман. Теперьмы уже знаем точно, что он на корабле. И у нас в распоряжении всего две ночи иодин день. Меня несколько настораживает это послание. Он решилпродемонстрировать мне свое превосходство. Хочет показать, что не боится нас изаодно оказать сильное психологическое давление. Поэтому нужно как-то вывестиего из себя, заставить ошибиться и выдать себя. Он слишком уверен в своемпревосходстве, иначе не стал бы отправлять подобную записку.