Стандарт возмездия - Чингиз Абдуллаев Страница 14

Через три дня рано утром все трое поодиночке приехали надачу к Горелому. Его называли так за чуть обгоревшее лицо. Ему было подшестьдесят, но он все еще крепко держал в своих руках нити правления,безжалостно расправляясь с конкурентами и не менее безжалостно истребляя своихв случае малейшего подозрения. Всех троих молодых людей Горелый отбирал лично итеперь, сидя в комнате позади большой гостиной, ждал, когда приедетпредставитель Афанасия Степановича.

Горелый был вором в законе, почти легендарный преступникпоследней волны, из тех, что успели короноваться и чьи полномочия былиподтверждены на последней в Советском Союзе сходке воров в законе, происшедшейв январе девяностого года в Баку.

Он привычно держал в руках колоду карт, раскладывая какой-томудреный и загадочный пасьянс, когда один из его помощников доложил, чтоприехал представитель «заказчика». Хозяин дачи, не поднимая головы, кивнул,продолжая раскладывать пасьянс. Он сидел в кресле-качалке и легонькораскачивался каждый раз, когда очередная карта ложилась на стол. В комнату,мягко ступая, вошел Цапов.

— Здравствуй, Константин, — сказал Горелый, не поднимаясь изкресла, даже не глядя на гостя, словно заранее зная, кто именно должен былприйти.

— Здравствуй, Горелый, — сел напротив него Цапов, недожидаясь приглашения.

— Можешь идти, — разрешил Горелый своему человеку,провожавшему Цапова в дом. Он по-прежнему качался в своем кресле, разглядываякарты, словно это было единственное, что его интересовало.

— Пришли твои богатыри? — поинтересовался Цапов.

— Они в другой комнате, — ответил Горелый, — надеюсь, выпомните условия нашего договора. Сто ребятам, сто мне.

— Помним, помним. Мы улетаем сегодня ночью.

— Один полетишь? — спросил Горелый, по-прежнему не поднимаяголовы.

— Нет. Со мной полетит Раскольник. Он приедет за нами сюдана дачу.

Кресло замерло, перестав качаться. Горелый на секунду поднялглаза на своего гостя, пытаясь осмыслить сказанное. Затем рука дрогнула, и онположил следующую карту явно не на то место.

— Почему он?

— Так решили, — пожал плечами Цапов.

— Не люблю я его, — признался Горелый, меняя карту, — мывсе, конечно, не ангелы божьи, но этот тип точно будет гореть в аду. На егосовести уже несколько мертвяков.

— Это меня не касается.

— А зачем тогда его с собой берешь?

— А меня никто не спрашивает, с кем именно я хочу работать.С кем поручили, с тем и поеду.

— Сколько лет тебя знаю, вечно ты такой спокойный. Мог бы ипоинтересоваться. На Раскольнике крови столько, что он вполне может небольшойбассейн заполнить этой жидкостью. И все равно не отмоется. Он ведь киллер,убийца по призванию. Должен относиться к таким вещам как профессионал, ан нет.

Само убийство для него, видишь ли, удовольствие. Не люблю ятаких. Он как животное.

— Вот он придет, ты ему сам все и скажи, — посоветовалЦапов.

— Правильно тебя все Сухим кличут, — недовольно отозвалсяГорелый, — все тебя не касается, всегда сухим из воды хочешь выйти. Все с тебякак с гуся вода.

— Я свое дело знаю, — усмехнулся Цапов, — деньги получаю — ив сторону.

Если бы я такой любопытный был, меня бы давно, как тебяподпалили.

Рука Горелого замерла. В молодости в колонии его заперли всарае и подпалили. Ему удалось тогда чудом вылезти из горящего сарая, но кличкасохранилась на всю жизнь, а происшествие в сарае оставило отметину на его лицеи левом плече в виде безобразных шрамов. Он тяжело задышал от гнева.

— Ладно, — понял, что перегнул палку, Цапов, — я пошутил. Тыне дыши так, простудишься;

— На опасное дело идете, ребята, — качнулся в креслеГорелый. — Никто не знает, кто живым вернется.

— Это как бог даст, — отшутился Цапов, — там посмотрим, чтобудет. А ты меня не пугай, деньги хорошие, ты же их тоже получишь, если всебудет хорошо.

— Моя доля твердая, — продолжал Горелый, — дойдет груз илине дойдет, мои сто тысяч ты мне сам принесешь. За таких ребят это еще оченьмало. И половину вперед, как договаривались.

— Если останусь в живых, сам загляну к тебе, — кивнул Цапов,— и про ребят поговорим. Сейчас Раскольник привезет деньги.

Горелый продолжал раскладывать свой пасьянс, покачиваясь вкресле.

— Поговорим, — согласился он, — конечно, поговорим. ТыАфанасию передай, что я давно хотел с ним встретиться. Пусть со мнойсостыкуется, когда вы вернетесь.

— Передам, — кивнул Цапов. В комнату вошел телохранительГорелого.

— Еще один тип пришел, — коротко доложил он, — но безмашины. Говорит, что вы его ждете.

— Это Раскольник, — покачал головой Горелый, — узнаю егоприемы. Не любит он подъезжать на машинах, всегда пешком ходит. Типичныйкиллер. Наверняка свою машину где-нибудь рядом спрятал. Хитрый, как змея.Скажи, чтобы зашел.

Телохранитель вышел, и через минуту в комнату проскользнулвысокий мужчина с невыразительным мятым лицом и мутными глазами. Он кивнулобоим сидящим в комнате людям, словно расстался с ними только недавно, испокойно сел в углу, даже не спросив разрешения.

— Здорово, Раскольник, — сказал, раскачиваясь в кресле,Горелый, — ты, как всегда, у нас молчун. Будто за слова тебе платить нужно.

Раскольник смотрел на него, почти не реагируя, словносказанное его никак не касалось. Он глянул на Цапова, и тот кивнул головой.Раскольник поднялся и молча достал из карманов куртки пять тугих пачекстодолларовых купюр. Куртка у него была интересная. Кроме внешних карманов,куда он положил по пачке денег, были еще и два внутренних, где тоже лежалиденьги. На рукавах были еще два небольших кармана. А в кармане его брюк лежалаеще одна пачка и привычный небольшой пистолет. Всем было известно, чтоРаскольник никогда не расставался с оружием. Он аккуратно сложил пять пачек настол перед Горелым и снова сел на свое место.

— Считать будешь? — спросил Цапов. Вместо ответа Горелыйположил карты на стол и быстрым движением сгреб деньги в ящик стола. Задвинулящик и снова закачался в кресле. Раскольник, поняв, что дело решено, поднялся,молча кивнул обоим сидящим в комнате людям и так же молча вышел из комнаты,ничего больше не сказав.

— Значит, все в порядке, — подвел итог Цапов, — моя машинаво дворе.

Через четыре часа у нас самолет.

— Можешь забирать ребят, — разрешил Горелый, — они всоседней комнате.