Некоторые рубашки не просвечивают - Эрл Стенли Гарднер Страница 14

— Можно и вустерширского.

— Теперь попробуйте.

— Соль, перец? — спросила она.

— Соль. О'кей. И самую чуточку черного перца, чтобы он незабивал аромат паприки.

— Но ваш бекон остынет!

— Как только я выложу яичницу на тарелку, я опять кину беконна сковородку, чтобы подогреть его перед подачей на стол.

— Вы, должно быть, женаты, Дональд?

— Нет.

— Тогда откуда у вас такие познания в кулинарии?

— Разве это признак женатого человека?

— Приготовление завтрака — да. Женившись, мужчинаобнаруживает, что его жена любит утром понежиться в постели. Кроме того,выясняется, что, если она не выпьет кофе, у нее целый день болит голова иплохое настроение. Это приводит его на кухню. А уж раз он туда попал, то скороприучается класть бекон и яйца на сковородку.

— И делает все это в лучшем виде?

— Ага.

— А вы не думали о том, чтобы научить готовить Джорджа?

— Дальше будет видно.

— Чем вызвано появление у Джорджа комплекса обвинителя?

— Ведь если я вам скажу, вы будете это знать, не так ли?

— Логично.

Лоис наблюдала за тем, как я ловко перевернул яичницу, потомвыложил ее на тарелку, а на освободившуюся сковородку бросил ломтики бекона.

— А если вы узнаете, то будете так поражены, что вряд липридете в себя до Рождества.

— Меня трудно поразить. Как насчет тостов?

— С удовольствием.

— Тогда приготовьте их сами. Вон там у вас стоитэлектрический тостер.

Она рассмеялась и занялась тостами, время от временииспытующе поглядывая в мою сторону.

Я подождал, пока хлебцы подрумянятся и Лоис смажет ихмаслом. Потом я поставил тарелку с яичницей в окружении ломтиков бекона намаленький кухонный столик.

Мы сели. Лоис налила две чашки кофе. Я положил себе немногояичницы.

— Вы не слишком голодны, — заметила Лоис.

— Это мой второй завтрак или третий — сбился со счета.

— Я сразу поняла: вы та самая птичка, которой достаетсяпервый червячок.

Она отпила кофе, положила себе яичницу, попробовала бекон иподцепила на вилку большой кусок.

— Черт возьми, Дональд. Из вас вышел бы прекрасный муж.

— Боюсь, что нет, — возразил я. — Я слишком груб.

Я выволок бы жену из постели, задал бы ей трепку и велелприготовить завтрак, пока я бреюсь.

— Нет, вы бы так не сделали. Если бы женщина хорошоотносилась к вам, то и вы были бы на редкость милы.

— Может быть.

Поглощая еду, она одновременно изучала меня. Я ей не мешал.

— Держу пари, что вы прямой человек, Дональд. — Лоисзаговорила первой.

— Хотите испытать меня?

— Подумаю. Так с чего мы начали?

— Для начала ответьте мне, любили ли вы Джорджа Кэдотта,когда выходили за него замуж? — сделал выпад я.

Лоис в этот момент подносила к губам чашку, но вдруг резко,со стуком поставила ее на блюдце.

— Вот как обстоит дело? — Не смогла она скрыть своегоудивления.

— Так любили или нет? — допытывался я.

Лоис глубоко вздохнула:

— Думала, что любила.

— Что же произошло потом?

— Джордж изменился.

— Что заставило его измениться?

Она посмотрела на меня, раздумывая, достоин ли я ееоткровенности, потом четко выговорила:

— Он убил своего деда.

Мне с великим трудом удалось сохранить невозмутимоевыражение лица.

— Я знала, что это поразит вас, — поняла она мое состояние.

— Давайте уточним, — начал я, — Кэролайн Даттон — двоюроднаясестра Джорджа?

— Правильно.

— Она и Джордж получили наследство после смерти деда?

— Деньги учрежденного дедом трастового фонда. По условиямтраста Джорджу причиталось вдвое больше, чем Кэролайн.

— Но оба они получили деньги после смерти деда?

— Да.

— Вы считаете, что он был убит?

— Меня при этом не было.

— А как насчет Кэролайн? Она знает об этом?

— Разве она стала бы молчать, если бы знала?

Я был поражен больше, чем ожидал, и неосмотрительно сказал:

— Она такой человек, что… — Но тут же спохватился. — Еслиона такой человек, как вы описывали, то тогда…

— Черт меня возьми! — перебила меня Лоис.

— В чем дело? — спросил я.

— Дональд, вы дьявол! Держу пари, что это были вы!

— О чем вы говорите? — спросил я, понимая, что допустилбольшую ошибку.

— Кэролайн и Горас заглянули ко мне вчера вечером, — сказалаона. — Они были в стельку пьяны и говорили о величайшем повороте в их судьбе.Картину Гораса купил некий знаток искусства и… Черт возьми!

Дональд, это были вы?

— Кто?

— Тот парень, который купил картину. Не отпирайтесь. Естьчто-то в выражении вашего лица, в том, как вы оборвали себя, когда заговорили оКэролайн, что подсказало мне это. Вам не хотелось, чтобы я знала о вашемзнакомстве с ней. Дональд, если вы сделали это, то это грязная недостойнаяшутка. Это жестоко. Сейчас Горас пребывает буквально на седьмом небе.

— Это замечательно, — возразил я. — Художник работает болееактивно, если чувствует прилив энтузиазма. Человек искусства способен горысвернуть, если в нем поселить уверенность в том, что он в силах создать нечтотакое, что взбудоражит весь мир. А теперь расскажите мне, почему вы считаете,что Джордж убил своего деда?

— Подождите минуту! — прервала меня Лоис.

— Давайте все выясним. Если вы тот самый покупатель — а ядумаю, что так оно и есть, — и если Горас узнает, что вы детектив и купили унего картину только для того, чтобы выведать местопребывание Джорджа, то эторазочарование совершенно лишит его сил. Узнать об этом будет для негоравносильно прыжку с крыши двадцатиэтажного дома.

— Но ведь мы не расскажем ему, правда, Лоис?