Сожженные цветы - Яна Розова Страница 13

За столом собралась семья: Антон с красным от алкоголя лицом, уже клюющий носом над своей тарелкой, его мясистая благоверная в грязном халате, половина пуговиц на котором была выдрана с мясом, и Антонова теща, постаревшая версия жены, толстая и пьяная. Родился ли ребенок, и если да, то где он находился в тот момент, Геля так и не узнала.

Трясущимися от бешенства руками она достала из сумки бутылку с коктейлем, подожгла пропитанный огнеопасной смесью фитиль, дождалась, пока он разгорится, и со всей силы запустила бутыль в окно. Она пробила стекло и разбилась на столе. Горючее (Геля понятия не имела, что именно заливал внутрь Лис) выплеснулось на Антона, его жену и тещу, весело заполыхало, заставив всех троих вскочить, заорать и бестолково заметаться по кухне.

Скрываемая мраком ночи, Геля рассмеялась. Антон, видимо желая вызвать помощь, выскочил во двор. Увидев его, мстительница достала опасную бритву, обнажила лезвие и выступила из темноты.

— Гадина! — сказала она, полоснув бритвой по его лицу.

Сначала метила попасть по шее, но в последний момент передумала и решила резать по глазам. Однако промахнулась и попала только по подбородку.

Антон закричал, схватился руками за лицо, а она, сочтя миссию выполненной, ретировалась в темноту, оставив за собой вопли, беспорядок и вообще — все неудачи прежних лет.

Дома с наслаждением приняла душ, а потом информировала Лиса о сделанном. Тот усмехнулся:

— «Природа жестока; ну так и я садист».

Неожиданно Геля вспомнила, чьи слова цитирует Лис.

— Это же Алистер Кроули, так? Я читала его, еще когда в институте училась.

Он кивнул.

Двадцать первого Геля проснулась в отличном настроении. День улыбался ей, жизнь улыбалась ей, Лис улыбался ей. Сегодня она станет полноправным членом сообщества, в которое входит Лис. Сегодня начнется новая жизнь, увертюра к которой показалась ей изумительным праздником, карнавалом наоборот, когда ей удалось оторвать от своего лица прилепленную другими маску и стать собой, такой, какой она должна быть.

Впервые ей захотелось поговорить с кем-нибудь, кто знал ее прежнюю. Но для начала следовало исполнить обещанное Лису: предупредить мать о скором отбытии.

Набирая мамин номер, она еще не знала, что сказать, но, начав разговор с родительницей, сообразила. Извинилась, покаялась, признала свои грехи, а потом, когда мамин голос слегка расплавился под влиянием материнского инстинкта, сообщила, что нашла работу за границей, в Германии. Там есть русская школа для русских эмигрантов, нужны молодые учителя. Геле повезло, что ее заявку приняли… Пусть мама передаст привет папе, а Геля будет звонить. Правда, раньше чем через пару месяцев звонков ждать не надо. Зайти до отъезда тоже не получится — некогда уже.

Сделав дело, Геля решила расслабиться. Для этого набрала номер Светы Фирсовой.

— Светка, привет! Узнаешь?

— О! — сказала Светка так, будто они не расставались на добрых полгода. — Ты? Как дела?

— Нормально, как у тебя? Маринка пишет?

— Да, но только через Интернет. А я такой хреновый спец по компьютерам, что каждый раз получаю сюрпризы: то фото открыть не могу, то вложение не читается, то вообще пароль свой забуду!

— Старые мы, — согласилась Геля. — Не в то время выросли, теперь нас учить — только время терять!

— Ага, точно. Знаешь, последний раз такая хренота пришла — закачаешься. Я Маринку пыталась потрясти, зачем она это прислала, а она говорит, что ни при чем. Тогда кто?

— Какая хренота?

— Ой, ну ужас! Какая-то цитата, не цитата… Что-то про тиски из маленьких палочек из дерева и что палач одним движением ломал пальцы… Ужас просто! Еще и вложение пришло, видеофайл. Но я не смогла открыть. Наверное, так лучше.

— А Ваня что, не может помочь?

— Ваня-то? — иронично переспросила Света. — Ваня может! Да недосуг ему! Государственный человек!

— А-а! Ну-ну! Привет передавай!

— Конечно передам, вот только передавалку починю и передам.

Голос Светки мало изменился за десять лет, промелькнувших после института, только яду в нем стало больше, да хрипотцы прибавилось от беспрерывного курения. В последнюю встречу Геля заметила, что Светка не выпускала сигарету изо рта и даже прикуривала от собственного окурка, будто и дышать без дыма не могла. Вот и сейчас она услышала, как Света затягивается и выдыхает сигаретный дым.

— Светка, ты курить бросай! По телевизору сказали — вредно!

— А я смотрю телевизор, а не слушаю! А ты бросила?

— Да.

— Умница! Может, с Иркой в церковь ходить начала? Кстати, ты Ирку давно видела?

— Давно… Года полтора прошло, не меньше! В последний раз с Новым годом поздравляла, только она со мной таким тоном говорила, будто я сожгла ее дом и украла ее Библию.

— А мне она позвонила в конце марта. Мне показалось, что она хотела мне что-то рассказать, но так и не решилась. А ты в курсе, что церковь, в которую она все время ходит, сгорела?

— Да, в газетах читала…

— Я хотела Ирке посочувствовать, но не дозвонилась.

— Может, она в монастырь ушла?

— Зря ты зубы скалишь! — Света сделала паузу, чтобы затянуться. — Я бы в это поверила.

— Слушай, я тоже пропаду на время. Только пока не могу рассказать, куда уезжаю.

— Вот так, да?! И это дружба? Все пропадают, никто ничего не говорит!

— Свет, ну прости! Ладно?

— Хоть с мужиком?

— В общем… да, с мужиком. Это не совсем то, что ты думаешь. Не могу тебе пока рассказать — не мой секрет.

— Но ты счастлива?

— Да, очень.

— Ну, если у тебя все хорошо, то я не волнуюсь… Черт, Ваня прибыл, больше говорить не могу! Удачи тебе. Пока!

— Пока!

Света положила трубку, а Геле стало грустно. Что ждет ее? О каком деле говорил Лис? Вдруг это что-то глупое, жестокое? Хотя… Все, что угодно, будет лучше того, что было в жизни Гели до этого.

Надвигался вечер.

З. А.

«Умерла вторая ведьма, ведьма Марса».