Обитель теней - Филип Гуден Страница 13

Джон не стал упоминать предположений настоятеля о том, что девушки могли соперничать за руку Джордана, и перешел к вопросам о ночи, когда Кристина погибла.

— Я ее не видел после ужина, — коротко заявил Роже. — Мы с женой разместились там же, где теперь. Две девушки, Кристина и Маргарет Куртене, спали наверху. Я узнал о несчастье только утром, когда нашли ее тело, и словно всех чертей выпустили из ада.

— Она ждала бракосочетания с радостью и надеждой?

Бомон потер квадратную челюсть.

— Честно говоря, без особой радости, но такова была воля короля, да и дочерний долг сохранить родовые поместья, как желал ее покойный отец, перевешивал личные чувства.

— А как насчет жениха? — спросил де Вулф.

Роже недовольно поморщился.

— Спроси лучше его самого, но я подозреваю, что он предпочел бы другую невесту.

Какую именно, он уточнить не пожелал, откровенно заявив, что это дело Джордана, а не его.

— А что будет с состоянием Кристины после ее смерти?

Барон неловко поерзал, и лицо его побагровело еще сильнее.

— Формально поместьями владеет король. Я всего лишь распорядитель. Но, возможно, в награду за верную службу он позволит мне выкупить имущество. Тем более что я уже знаком со всеми делами.

«И по ничтожной цене», — подумал де Вулф. Еще несколько вопросов не дали ничего нового, и тогда он решился взять быка за рога — выражение, вполне подходящее к бычьей наружности сидевшего перед ним человека.

— Я должен сказать, сэр Роже, что у тебя имелся серьезный мотив желать смерти девушки. После предстоящего брака ты лишался своей половины дохода и всякой надежды на приобретение ее обширных владений.

Бомон так и взвился при этих словах. Он вскочил на ноги, с треском отбросив стул, и надвинулся на коронера.

— Будь проклята твоя наглость, сэр! Ты обвиняешь меня в убийстве воспитанницы, о которой я столько лет заботился как о второй дочери?

Томас вжался в угол, глядя на побагровевшее лицо барона и опасаясь, что того хватит удар.

Де Вулф примиряюще поднял ладонь.

— Я ни в чем тебя не обвиняю, но мой долг перед королем требует рассмотреть все возможности. Я обязан спросить тебя, как и всех прочих, где ты был в ночь, когда пропала Кристина?

Роже уставился на него безумными глазами, но гнев его, кажется, отступил, и он снова сел на стул, спешно поставленный на место Томасом. Его голос, когда он заговорил, звучал глухо и тускло.

— Я всю ночь спал в своих покоях с женой. Она подтвердит это, хотя сомневаюсь, что ты оценишь ее свидетельство должным образом.

Джон склонил голову.

— Заверяю тебя, я обдумаю все очень тщательно. Возможно, мне лучше сейчас поговорить с твоей доброй супругой.

Роже удалился, не скрывая обиды и бормоча себе под нос, а через несколько минут румяная служаночка препроводила в комнату его супругу.

Леди Ависа Бомон была высокой красивой женщиной на десять лет моложе своего мужа. Ее светлые волосы были уложены колечками над ушами и прижаты золотой сеткой под парчовым покрывалом, откинутым назад и ниспадавшим на плечи. От холода ее защищала тяжелая парчовая мантия, отороченная горностаем, накинутая на темно-синее бархатное платье, приоткрывавшее лодыжки. Тонкое лицо с высокими скулами, большие карие глаза, и Джон — большой знаток женского изящества, признал, — что у Роже были все основания желать второго брака.

Леди Ависа практически ничего не смогла добавить к тому, что он уже выяснил о ночи, когда умерла девушка. Она провела всю ночь в постели рядом с мужем в гостевых покоях у внутренних ворот и ничего не знала о трагедии до поднявшейся утром суматохи. Перейдя к этой части рассказа, она достала батистовый платочек, чтобы утереть слезы, и у де Вулфа не было оснований сомневаться в искренности ее горя.

— Твой муж сказал, что Кристина не слишком радовалась предстоящему браку?

И снова жена Бомона подтвердила уже известное Джону, добавив, впрочем:

— Еще несколько месяцев назад мы надеялись, что моя падчерица Элеонора войдет в семью Невиллей. Она давно восхищается Джорданом, которого знает с детских лет. В сущности, именно навещая нас в Уирксворте, он и познакомился с Кристиной.

— А в Уирксворт он приезжал к Кристине или к Элеоноре? — спросил Джон.

Ависа Бомон потупила взор под длинными ресницами.

— По правде сказать, ни к той, ни к другой. Он сопровождал свою мать, мою кузину. Однако мы надеялись, что со временем их потянет друг к другу и… это еще может случиться! — с надеждой добавила она.

— Значит, смерть Кристины открывает дорогу к браку с молодым человеком, наследующим значительное состояние? — уточнил Джон.

При этом рискованном заявлении леди Ависа, подобно своему мужу, помрачнела и обожгла коронера взглядом.

— Это не так, сэр Джон, и недостойно с твоей стороны предполагать такое! Так или иначе, моя падчерица была не единственной соперницей, — туманно добавила она и отказалась объяснить смысл последнего замечания.

Де Вулф задал еще несколько вопросов, но, как и в случае с Бомоном, не узнал ничего существенного. Леди явно не желала признавать смерть девушки насильственной и твердо стояла на версии несчастного случая — хотя не сумела объяснить, что могло понадобиться Кристине в склепе-кладовой.

Когда она удалилась, довольно надменно пообещав прислать к коронеру дочь Роже, Джон обернулся к клирику, дрожавшему в дальнем от жаровни углу.

— Тебе пока ничего не приходит в голову, Томас? У тебя самый проницательный ум из всех нас, — сказал он.

Редкая похвала согрела маленького священника лучше любого огня, и он поспешил высказать свое мнение.

— Как ты сам сказал, коронер, у них обоих были причины убрать с дороги леди Кристину, а вот стали бы они — или могли бы — опуститься до убийства — это другой вопрос. Сэр Роже вполне способен сгоряча ударить девочку и сломать ей шею… Насчет леди я не так уверен, хотя она высокая и выглядит сильной.

Их прервало появление Элеоноры Бомон. Она, хоть и была довольно миловидной, но до красоты мачехи ей было далеко, а крепким сложением она походила на отца. Томас подумал, что ей бы лучше было уродиться мальчиком, потому что, судя по виду, она легко могла бы управиться с мечом или натянуть лук. Девица повторила, что за прошедшие шесть лет полюбила Кристину как младшую сестру, и хотя и не прослезилась, но де Вулф решил, что надо быть очень хорошей актрисой, чтобы так убедительно изобразить печаль о смерти подруги.

— Как я понял, ты располагалась в комнате рядом с отцом и матерью?

Элеонора кивнула и обернулась к стоявшей рядом с ней девушке.

— Сара спала на подстилке у моей двери, в той же комнате.

В этих словах крылся намек, что она не могла бы выйти из комнаты без ведома служанки.