Свадебный наряд вне очереди - Марина Воронцова Страница 13

– Здравствуйте, Василий Иванович! – ляпнула я и поспешно исправилась:

– То есть Петрович.

– Еще скажите, что я на Чапаева похож, – вздохнул он.

– Совсем не похожи! – запротестовала я.

– Да? – Василии Петрович уставился на меня немигающим взором.

– Ну разве что самую малость… Повисла пауза.

– Лика, – серьезным голосом сказал Василий Петрович, – я хочу сообщить тебе новость. Свадьба состоится в эту пятницу.

– Но папа! – отчаянный взор мадмуазель Домовой скользнул но мне, Бекетову и уперся в отца. – Я не хочу!

– Достала, однозначно! – хлопнул ладонью но столу Василий Петрович. – То "хочу замуж", то "не хочу"! Я сказал – в эту пятницу!

– Но мы не успеем ничего подготовить! – засуетился Жорж.

– Вот тебя особенно никто не спрашивает, – ответил Домовой, не глядя на церемониймейстера.

Я соображала, как сформулировать "ваша-дочь-имеет-право-сама-выбирать-хотя бы-дату-свадьбы" помягче, но так и не придумала.

Лика тихонько заплакала, уткнувшись в салфетку. Василий Петрович тяжело вздохнул и обмяк.

– Не реви. Должен же я присутствовать на свадьбе собственной дочери.

– Что тебе мешает присутствовать на ней двадцать первого? – пробурчала Лика.

– Дорогие мои, – Домовой положил ладони на стол, – я решил сесть в тюрьму.

Несколько секунд висела гробовая тишина, потом все заголосили разом.

– Зачем?!

– За что?!

– Надолго?!

Василий Петрович кисло отворачивался, махал руками и, наконец, грохнул кулаком по столу.

– Всем тихо! Я долго думал и понял – моя жизнь прошла зря. Я принес много горя другим людям, которых не знаю, но они ежедневно проклинают мое имя. Я осознал свою вину перед обществом и должен понести за нее справедливую кару.

Лучший Для меня выход – это добровольное тюремное заточение. Только так я смогу очистить и успокоить свою совесть.

– Неужели для этого обязательно садиться в тюрьму? – Лика надула губы. – Может, лучше увеличить дозу антидепрессантов? И потом, тюрьма не гостиница, чтобы туда сесть, повод нужен.

– Я приду с повинной! У меня сердце надрывается от чувства вины. Я самый ничтожный из людей!

Жорж поджал губы и пробормотал как бы про себя:

– Я где-то читал, если человек называет себя самым ничтожным, в этом уже есть что-то от мании величия.

– Сердце у тебя болит от нервов. Изводишь себя по делу и без дела. – Лика нервно забарабанила пальцами по столу. – Хорошо, положим, что ты осуществишь свое намерение. Но к чему такая срочность? Что, нельзя подготовиться? К двадцать первому числу тебя могли бы осудить, и с двадцать второго ты бы спокойно отправился в Магаданскую область. Там, кажется, дядя Артем сидит?

– Зачем оттягивать неизбежное, – промолвил Василий Петрович, – все равно меня посадят, имущество конфискуют… Нет уж! Лучше я сам. Тем более что как только ты выйдешь замуж за Никиту, я буду спокоен. Он тебя любит и сумеет позаботиться.

Я вообще перестала что-либо понимать. Но Лика и остальные облегченно вздохнули.

– Ну, Василий Петрович, миленький, – первой заговорила Марго, – с чего вы взяли, что вас непременно ожидают бедность и заточение? Это, как говорит Борис Яковлевич, "лажевый прогноз".

Понятно, значит, Борис Яковлевич – психотерапевт Домового. Несчастный…

– Ложный прогноз, а не лажевый, – поправил ее Василий Петрович и запустил пальцы в шевелюру. – Уйду от вас, дураки!

– Одна байда! – воскликнула Мирзоян. – Ложный, лажевый…

– Не пойму, зачем садиться в тюрьму, – вздохнул Жорж, – поселите у себя эту даму, – он показал ладонью на Марго, – и наслаждайтесь.

Передо мной поставили хитрый салат из кучи зелени, гранатовых зерен, сыра тофу и красного лука. Я хотела приняться за еду и вдруг заметила, что присутствующие не сводят с меня глаз.

Глянув на приборы, я пришла в ужас. Рядом лежали три вилки. Три! А с другой стороны – два ножа и две ложки! "Спокойно! Какой вилкой станут есть все, той и я", – успокоив себя, я поглядела на Жоржа. Однако все таращились на мои руки. Блин! Я же учительница хороших манер! Мне полагается все знать про ложки, вилки и ножи. Граждане ожидают наглядного урока по этикету и боятся опозориться в присутствии профессионала. Ситуация перерастала из неловкой в критическую.

– Всем привет! Извините, что опоздал! – в столовую влетел молодой человек.

– Привет, Никита, – Василий Петрович кивнул гостю.

Никита плюхнулся на стул.

– Умираю от голода! – и, схватив среднюю но размеру вилку, лежавшую в центре, подцепил кусок сыра и отправил в рот.

Я немедленно повторила его жест. Все облегченно вздохнули и тоже взялись за среднюю вилку.

Поглощая салат, я украдкой рассматривала Никиту. До настоящего момента мне казалось, что подобные люди существуют только в рекламе и кино. Причем достигается такой сногсшибательный эффект за счет правильного света, грима и прочих ухищрений. Дорогая стильная стрижка переливалась всеми оттенками пепельного цвета. Яркие голубые глаза, ослепительная белозубая улыбка и телосложение без единого изъяна. Рост под метр девяносто и при этом абсолютно пропорциональная фигура и ровные мускулистые ноги. Черты лица – выше всяких похвал. Серо-синий свитер выгодно оттенял загар. Просто невозможно поверить, что за такой внешностью может скрываться злодей!

– Ну, как, не решил пока продавать мое имущество? – спросил Домовой, изо всех сил пытаясь придать своему голосу беспечность, но тревога все равно звучала в каждом его слове.

– Все в руках моей любимой, – Шерер посмотрел на Лику с такой улыбкой, что было непонятно – умиляется он собственным словам или издевается. – Когда мы поженимся, моя дорогая, у нас будет чудный семейных бизнес. Пусть им по-прежнему руководит твой папа, а мы с тобой поселимся где-нибудь в тихом месте, родим ему чудных внуков и наследников. Чем скорее это произойдет, тем лучше…

Никита не успел договорить. Его прервал металлический женский голос:

– Тебе не приходит в голову, что у Василия Петровича еще могут появиться дети? И возможно, это произойдет раньше, чем вы сообразите внуков.

Я обернулась и увидела Алину Крымник, известную питерскую модель. Без нее не обходится ни один номер глянцевых городских журналов, а с каждой третьей витрины модных магазинов на Невском смотрит надменное курносое лицо. Крымник несколько раз меняла свой имидж. Появилась загадочной Лолитой, расцвела в романтичную рыжеволосую красавицу, потом стала вульгарной, крашенкой в белый цвет стервой, а сейчас изображает "мамашу Адаме". Длинные черные волосы, бледная кожа, алые губы и хищные длинные ногти.