Орудие Немезиды - Стивен Сейлор Страница 13

Казалось, что расслабляющая атмосфера Чаши была способна смягчить даже железную дисциплину Муммия. Я обнял за плечи Экона и, в недоумении качая головой, последовал за нашим хозяином.

То, что Муммий походя назвал банями, являло собой в действительности впечатляющую систему, установленную внутри дома, построенного, видимо, на естественной террасе склона холма, обращенного к заливу. Все пространство заполнял огромный сверкавший золотой краской купол с круглым отверстием вверху, через которое внутрь лился мощный луч дневного света. Под куполом был круглый бассейн со ступенями, ведшими на глубину, над поверхностью воды клубился сернистый пар. Сводчатый проход с восточной стороны выходил на террасу с видом на залив, уставленную столиками и креслами. Несколько дверей по окружности бассейна образовывали полукруглую аркаду. Они были окрашены в темно-красный цвет, а ручки в виде золотых рыб крепились к дверям головами и хвостами. Первая дверь вела в хорошо натопленную раздевалку. В других комнатах, как объяснил Муммий, когда мы сбросили туники, были бассейны разных размеров и форм, с водой разной температуры.

— Все это построено знаменитым Сергием Оратой, похвастался Муммий. — Вам доводилось о нем слышать?

— Нет.

— Это самый известный из всех путеолян, человек, сделавший Байи такими, каковы они теперь. Начал он с устричной фермы на Лукринском озере, которая положила начало его богатству. Потом стал крупным специалистом по строительству бассейнов и рыбоводных прудов, и владельцы многочисленных вилл, в округе Чаши, буквально забросали его заказами. Когда это поместье приобрел Красс, ванны были скромнее. С разрешения Красса Луций Лициний надстроил здесь второй этаж, там пристроил к дому новое крыло и полностью перестроил ванны по проекту самого Сергия Ората. Я бы предпочел небольшую пещеру в лесу, а то и просто обычную городскую баню — эта роскошь представляется мне довольно абсурдной, вам так не кажется? Впечатляет, но разоряет, как говорят философы.

Муммий шагнул к одному из вделанных в стену бронзовых крюков, выполненных в виде голов Цербера, на две из них надел свои туфли, на челюсть третьей разинувшей рот головы повесил пояс.

— Вас не могут не восхитить здешние чудеса. Как раз в этом месте находится природный горячий источник, потому-то первый владелец и построился именно здесь — горячие ванны, да притом и прекрасный вид. Когда Ората перестраивал всю систему, он провел трубы так, чтобы в одни из бассейнов поступала горячая вода, а в других вода смешивалась с холодной из источников, расположенных выше по склону холма, в третьих вода была совсем холодной. Можно переходить из самой горячей воды в самую холодную, и обратно. Зимой некоторые помещения этого дома отапливаются водой из горячего источника. Поэтому в этой раздевалке, например, тепло круглый год.

— Удивительно, — согласился я, стягивая через голову рубаху. Я хотел было положить ее в один из стенных шкафчиков, но Муммий меня остановил. Он подозвал старого сутулого раба, стоявшего в поклоне посреди комнаты.

— Возьми это и выстирай, — приказал он, указав на мою с Эконом одежду, стягивая с себя тунику. — Да принеси что-нибудь подходящее из одежды.

Раб собрал вещи, на мгновение задержался, чтобы оценить наши размеры, и выскользнул из комнаты.

Обнаженный Марк Муммий был похож на медведя — все тело его было покрыто завитками волос и шрамами. Экона особенно заинтриговал длинный рубец, проходивший по левой стороне груди.

— Память о сражении у Коллинских Ворот, — гордо объявил Муммий. — Участием в нем мы с Крассом гордимся больше всего. В тот день мы вернули Рим Сулле. Диктатор всегда помнил о том, что мы для него сделали. Утром мне нанесли эту рану, но, к счастью, с левой стороны, и я смог продолжать сражаться. — Он изобразил, как это было, выбросив вперед правую руку. — В пылу сражения я едва заметил рану, чувствуя только тупое жжение. И только вечером Крассу сообщили, что я выбыл из строя. Говорят, я был белым как мрамор и проспал целых двое суток. Но это было больше десяти лет назад, я был еще совсем мальчиком — вряд ли старше тебя, — сказал он, ткнув в плечо Экона. Мальчик криво улыбнулся в ответ.

Муммий обмотал вокруг бедер большое полотно и предложил нам последовать его примеру. Мы вышли из раздевалки снова под своды большого купола, в круглый бассейн. Становилось холоднее, и над водой с шипением поднимались более плотные клубы пара. В воздухе стоял запах серы.

— Аполлон! — Муммий широко улыбнулся и направился к противоположной стороне бассейна, где у самой кромки воды стоял окутанный паром юный раб в зеленой тунике.

Мы подошли ближе, и меня поразила его необычайная красота. Густые волосы были иссиня-черного цвета, глаза сияли голубизной, а все остальные черты лица являли собой изумительно совершенную пропорцию, которую греки обожествляли. Он был невысок ростом, но свободные складки туники обрисовывали зрелое мускулистое тело.

— Я начну с самого горячего бассейна, — сказал он, указывая на дверь в двух шагах, — а потом Аполлон сделает мне массаж. А вы?

— Я думаю, что мне следует начать отсюда, — отвечал я, коснувшись ногой воды главного бассейна, но тут же отдернул ее. — Впрочем, лучше, если это будет не крутой кипяток.

— Начните оттуда, — показал он на дверь рядом с раздевалкой. — Там самая холодная вода. — Положив руку на плечо раба, он отошел, издавая какие-то воющие звуки, видимо, что-то напевал.

Мы хорошо пропарились и дочиста растерлись щетками слоновой кости. Потом оценили переход из холодной воды в горячую и обратно, и, наконец, когда покончили с этим ритуалом омовения, к нам в натопленной комнате для одевания, где нас ждали свежее белье и туники, присоединился Марк Муммий. Мне досталась голубая шерстяная туника с простой черной каймой, приличествовавшая утром гостю солидного дома. Она была совершенно по мне и даже не тянула в плечах, как часто бывало с одеждой, не сшитой по мерке. Муммий был в простой, но отлично скроенной черной тунике, которая была на нем в тот вечер, когда он явился за мной.

Экон был не очень доволен своим костюмом. Тот раб, явно полагая, что он моложе, чем это было на самом деле, приготовил для него голубую тунику с длинными рукавами, доходившую ему до колен. Она была настолько простой, что скорее подходила какому-нибудь тринадцатилетнему мальчику или девочке. Муммий рассмеялся, покрасневшему же Экону было не до смеха. Он отказался одеваться, пока раб не принес ему тунику в тон моей. Сидела она на нем не слишком хорошо, но Экон затянул вокруг талии шерстяной кушак и был явно доволен тем, что получил мужскую одежду.

Муммий повел нас по длинным лабиринтам коридоров, лестниц и комнат, уставленных изысканными статуями с великолепной росписью стен. Мы прошли через сады, в которых чувствовалось последнее дыхание лета. Наконец оказались в полукруглой комнате северной части дома, расположенной на скале, господствовавшей над заливом. Девушка-рабыня объявила о нашем приходе и исчезла.

Комната имела форму амфитеатра. Там, где должна была быть сцена, ступеньки вели к обставленной колоннами галерее. С нее открывался захватывающий вид на сверкавшие внизу воды залива и на раскинувшийся в отдалении порт Путеол, а далеко справа на горизонте был виден Везувий, у подножия которого раскинулись Геркуланум и Помпеи.