Убийство в Озерках - Мария Шкатулова Страница 13

— Эта дурочка влюбилась в своего бомжа.

— В бомжа?! — переспрашивал Евгений Михайлович, отрываясь от тарелки с супом и глядя на нее поверх очков.

— Ну да, в бомжа. Тебя это удивляет?

— А тебя — нет?

— Ах, боже мой, ведь ты ничего не знаешь! Прошлой зимой у нее под лестницей поселился бомж, и Нинон, у которой, очевидно, есть природная склонность подбирать всех бездомных подряд, начала с того, что стала готовить ему обеды, а кончила тем, что взяла его в дом.

— То есть? — Евгений Михайлович замер с ложкой супа в руках.

— Господи, Женя, как ты умеешь действовать на нервы, — раздражалась Марго, несколько отвлекаясь от главной темы. — Взяла значит взяла. Он, видите ли, заболел.

— A-а, — промычал Женя, снова принимаясь за суп, — вот видишь.

— Что — «видишь»? Ты же ничего не знаешь! Этот бомж лечился у нее не хуже, чем в санатории, потом уехал и все лето, слава Богу, не появлялся. А теперь вылез откуда-то, очевидно, на зиму глядя, и снова явился к ней.

— И что же?

— И она опять пустила его.

— Так, может, этот бомж, э-э, как бы это выразиться?..

Марго с негодованием прервала готовое сорваться с его уст предположение:

— Что — «э-э»? Он оказался вором, этот ваш красавец. Он обокрал ее и ее соседку. А я предупреждала!..

— Слушай, Марго, а это не тот ли самый человек, которого ты видела у нее месяц назад, когда мы заехали к ней как-то вечером?

— Ну да, я же тебе о нем и рассказываю.

— Но ведь ты говорила, что у него «вполне приличный вид», или он «вполне ничего», или что-то в этом роде?

— Да, но ведь я тогда не знала, что это тот самый тип. Она же скрыла это от меня.

— Это дела не меняет. Если у него, как ты говоришь, «приличный вид», может, это и не он ее обокрал?

— То есть как? — взорвалась Марго. — Она сама, понимаешь? Сама убеждена, что это он. И потом, сразу после кражи он исчез.

— Ну, значит, ей просто не повезло.

— Это значит совсем другое, — вскипела Марго. — Это значит, что ей надо помочь.

— Помочь? А что с ней такое?

— У нее депрессия, и поэтому она живет таким раком-отшельником, что…

— Раком, говоришь? Раком, это хорошо…

— Прекрати, пожалуйста, свои идиотские шутки и выслушай меня. Еще раз говорю: ей надо помочь.

— Каким образом ты собираешься это сделать? — удивился Евгений Михайлович.

— Слушай, Женя, — сказала Марго заговорщически, пододвигаясь ближе к нему. — У нее скоро день рождения. Она, правда, и слышать ни о чем не хочет, но, по-моему, будет лучше, если мы приедем к ней и постараемся как-то отвлечь. Что скажешь?

— Скажу, что, если ты это придумала, никакая сила не убедит тебя, что делать этого не нужно. Я покоряюсь.

Нина, узнав о намерении Марго осчастливить ее своим присутствием, тоже покорилась и начала готовиться к приему гостей. Утром тридцать первого ей позвонила Зинаида Ивановна и, как всегда, попросила разрешения зайти.

— Как у вас вкусно пахнет! Вы ждете гостей? — воскликнула старая дама, едва переступив порог.

— Да, зайдет моя подруга с мужем, — ответила Нина и положила на тарелку два больших куска пирога — с капустой и яблоками. — Это вам к чаю.

— Боже мой, что вы сделали? — воскликнула Зинаида Ивановна. — Испортили такие красивые пироги!

— Ничего, придут мои старые друзья: надеюсь, они меня простят, — сказала Нина и грустно улыбнулась.

Зинаида Ивановна пристально взглянула на нее:

— Ниночка, скажите, у вас неприятности? Я видела вас вчера на улице: вы мне показались такой грустной. Простите, что я лезу не в свои дела, но…

— У меня пропал кот, а все остальное — в полном порядке. Спасибо, что вы заботитесь обо мне, когда у вас у самой… неприятности.

— Ах, Боже мой, я же совершенно забыла! — воскликнула Зинаида Ивановна. — Из-за ваших чудесных пирогов я не сказала вам самого главного: его нашли.

— Кого? — спросила Нина, похолодев.

— Как — кого? Вора, конечно. Вы представляете? Все ругают нашу милицию, а они так быстро: раз-раз и готово. А ведь прошло меньше месяца.

— И вы… вы его видели?

— Кого? Вора? Нет, к сожалению, они мне его не показали. Они позвали меня, чтобы я опознала свои вещи.

— И что же? Вещи нашлись? — у Нины немного отлегло от сердца. «Слава Богу, она хотя бы не видела его».

— Представьте: почти все нашлись. Он сдал в комиссионный магазин какую-то цепочку и на этом попался. А остальные вещи нашли у него дома.

— Дома? — переспросила Нина, не веря своим ушам.

— Ну да. Женщина из соседнего подъезда, к которой он залез в тот же день, что и ко мне, сказала, что он откуда-то с Украины и снимал комнату или квартиру. Что вас удивляет?

— Да нет, ничего. Значит, вы так и не знаете, кто он?

— Вы имеете в виду — фамилию? Нет, фамилию я не знаю, и зачем она мне? Слава Богу, нашлись почти все мои вещи, кроме камеи, которую он подарил какой-то девочке, и которую сам не знает, где найти. Даже ложки целы.

— Так он… молодой?

— Ну да, разве я не сказала? Вы представляете, какой ужас? Загубил парнишка себе жизнь.

«Это не парнишка, — думала Нина, оставшись одна. — Это я загубила себе жизнь. Что я наделала? Как я могла заподозрить его в этой злосчастной краже? Как эта нелепость могла прийти мне в голову?»

Нина стала восстанавливать в памяти все происшедшее, чтобы понять, чем объяснялась уверенность, с которой она приписала эту кражу Юрганову. В тот вечер, когда к ней заехала Марго с Женей, он объявил ей, что уезжает в Озерки, и она расстроилась. Она пыталась убедить себя, что ее расстроила бесцеремонность Марго, хотя на самом деле, в глубине души прекрасно понимала, что дело не в Марго, а в ней самой. А кража… Кража — это одна из тех немыслимых шуток, которые судьба играет с человеком. Если бы вор действовал менее аккуратно, она бы наверняка заметила, что замок сломан и догадалась, что это не мог быть Юрганов, так как у Юрганова был ключ. А книги, выброшенные с полки? Сначала она не поняла, почему они валяются, а потом вспомнила, что как-то при нем вытащила из томика Чехова спрятанную там пятисотрублевую бумажку. Разве не очевидно, что он рылся в книгах в поисках денег? А квартира Зинаиды Ивановны? Ведь он там был и видел ее медальон, а медальон — старинный и очень дорогой. Да и с котом… Нина, хоть и ходила каждый день искать его, почему-то была уверена, что Васю взял он. Вот и все. Разве она виновата, что так невероятно совпали обстоятельства?

«Боже мой, Боже мой, — повторяла Нина. — Что я наделала?» Она вспомнила, как в тот вечер, когда приезжала Марго, она не разговаривала с ним, узнав о его отъезде. «Что он подумал? Какой вздорной дурой я ему показалась! И утром, Боже мой, я ушла, не сказав ни слова, не попрощавшись, будто он в чем-то был передо мной виноват. А когда вернулась, его уже не было. Все, это конец. Он наверняка никогда больше не придет, никогда не простит, никогда не захочет меня видеть. Ведь если бы хотел, он давно бы дал о себе знать. Или просто приехал бы, ведь Озерки — не так далеко от Москвы».