Тень "Полярной звезды" - Филип Пулман Страница 13

Фредерик засмеялся.

— Ну-ну! Что там у тебя? — спросил Вебстер, колдуя у полки.

Это было на следующее утро после сеанса; Фредерик, вручив полгинеи торжествовавшему Джиму, проявлял фотографию Нелли Бад.

— У нее оказалось четыре руки, — сказал Фредерик. — Кстати, освещение хорошее.

— И все-таки на вспышку полагаться нельзя, — сказал его дядя. — Работай с магнием, вот тебе мой совет. — Он вытер руки и подошел, чтобы лучше рассмотреть отпечаток. — Черт побери, а ведь она тут решила устроить парочку трюков, верно?

Миссис Бад вышла на снимке великолепно — одна ее рука приподымала край стола, в то время как другая дергала тонкий шнур, протянутый к шторам. Джим справа от нее сжимал что-то, похожее на набитую ватой перчатку.

— Выглядит сейчас довольно глупо, — сказал Фредерик. — Но одну руку я держал сам, и это была рука как рука. Ты погляди на Джима…

Веселая физиономия Джима была запечатлена в тот момент, когда выражала нечто среднее между почтительным восхищением и смятением человека, который вот-вот потеряет штаны. Вебстер расхохотался.

— За такое и впрямь полгинеи не жалко, — сказал он. — Ну и что ты собираешься с этим делать? Поедешь и лишишь старушку ее заработка?

— Нет, — возразил Фредерик, — этого я не сделаю, она мне слишком понравилась. Если члены Лиги спиритов Стритхема настолько тупы, что клюют на это, желаю Нелли Бад удачи, вот что я скажу. Пожалуй, напечатаю этих снимков побольше и буду продавать. Назову «Дурные предчувствия, или Джим и призраки». Нет, я просто воспользуюсь фотографией, как визитной карточкой, когда поеду к ней.

Фредерик собирался посетить медиума в тот же день, однако ближе к полудню произошло нечто, заставившее его отложить визит: появился Макиннон в длинном плаще и широкополой шляпе, надеясь проскользнуть не узнанным, — впрочем, когда он проходил через магазин, этот маскарадный наряд привлек к нему больше внимания, чем если бы он ворвался туда с кавалерийским эскадроном.

Вебстер был занят на студии, Джим куда-то ушел, так что Фредерик принял его один в комнате позади магазина.

— Мне нужна ваша помощь, — сразу же заговорил Макиннон, как только они сели. — Сегодня вечером меня пригласили выступить в частном доме, и мне хотелось бы, чтобы вы тоже там были. В случае если тот человек… ну, вы знаете…

— В частном доме?

— Благотворительное выступление у леди Харборо. Примерно сто человек. Гости платят по пять гиней, сбор пойдет в больничный фонд. Разумеется, я выступаю бесплатно. Чисто номинальное вознаграждение за расходы.

— Но что я должен там делать? Я вам уже говорил: охраной я не занимаюсь. Если вам нужен телохранитель…

— Нет, нет, не телохранитель. Я бы чувствовал себя лучше, если бы кто-то еще проследил за тем человеком, только и всего. Если он попытается войти в контакт со мной, вы могли бы втянуть его в беседу. Отвлечь его, понимаете?

— Я не знаю даже, как он выглядит. Вы изъяснялись тогда на редкость туманно, мистер Макиннон. Вы считаете, что он преследует вас, так как знает, что вам было видение, как он убивает кого-то, но вы не знаете кто, и не знаете где, и не знаете когда, не знаете даже его имени, и не знаете…

— Я нанимаю вас все это выяснить, — сказал Макиннон. — Если вы не беретесь сами, то крайне меня обяжете, порекомендовав другого детектива, который может это сделать.

Он выглядел суровым и требовательным, но был при этом немного смешон в своем цыганском плаще и шляпе. Фредерик усмехнулся:

— Ну что ж, прекрасно. Если вы так ставите вопрос, я согласен. Но вашим телохранителем я не буду, имейте в виду. Если этот парень вздумает проткнуть вас шпагой, я, насвистывая, отвернусь к окну. Драк с меня уже хватит.

Он потер нос, сломанный во время схватки шесть лет назад на пустынной верфи в Уоппинге — схватки, из которой ему все же удалось выйти живым.

— Так, значит, вы придете? — сказал Макиннон.

— Да. Но скажите мне, что я должен делать. Вы хотите, чтобы я был, так сказать, вашим ассистентом на сцене — или?..

Выражение лица Макиннона сказало Фредерику, что думает маг об этой идее. Взамен он протянул пригласительный билет.

— Вы покажете это швейцару, заплатите свои пять гиней и войдете с другими гостями, — сказал он. — Разумеется, вечерний костюм… Вы просто… просто осмотритесь. Понаблюдайте за гостями. Устройтесь так, чтобы я мог легко вас увидеть. Я найду способ дать вам знать, кто он, если он там будет. Я не знаю, явится он или нет. Но если вы его увидите, выясните, кто он такой, — впрочем, не мне вас учить, что делать.

— Выглядит все достаточно несложно, — сказал Фредерик. — Тут только одна ошибка: пять гиней, которые я там заплачу, будут ваши, а не мои.

— Само собой, — нетерпеливо ответил Макиннон. — Это понятно. Словом, вы там будете. Я полагаюсь на вас.

Если вы зайдете в студию на Бёртон-стрит и пожелаете сняться для портрета, фотографировать вас будет, вероятней всего, смуглый, крепкого телосложения молодой мужчина, Чарльз Бертрам, которого Вебстер Гарланд ценил очень высоко; Чарльз обладал воображением, был прекрасным фотографом, и портреты, им выполненные, передавали движение, атмосферу реальной жизни. Чарльз Бертрам, со своей стороны, как и Салли, имел вескую причину ценить непринужденную богемную демократию Гарландов: дело в том, что его отец был бароном, и сам он, соответственно, имел титул достопочтенного, так что был обречен навсегда остаться аристократом-дилетантом — если бы не встретился с Вебстером. Но в обществе художников и мастеров своего дела ценились только способности, а у Чарльза Бертрама их было предостаточно. Таким образом, он нашел свое место в почтенной компании Джима, рабочего сцены, Фредерика, детектива, Вебстера, гения, и — иногда — Салли, консультанта по финансовым вопросам.