Умей вертеться - Марина Серова Страница 13

— Шизик-Физик-Динамит! — и, показав язык, скрылся за углом.

Я вздохнула: ну чистый дурдом!

Ленка, всегда стремительная в движениях и очень эмоциональная, едва не проскочила мимо меня. Пришлось даже ее окликнуть.

— Ой, Таня! А я задумалась. Ко мне завтра завучиха на урок собирается, так я уже третий день обдумываю, как бы это мне все поэффектнее обстряпать. Урок, я имею в виду. Ну, наглядность там, всякое-разное, что производит впечатление на тех, кто в точности не знает, как должен строиться урок французского языка. Извини.

— Да ерунда. Я по делу. Ты не в курсе еще, что у твоих родителей временно квартирантка появилась?

Ленка удивленно посмотрела мне в глаза:

— Какая квартирантка?

Я вздохнула:

— Ой, Лен, долго рассказывать. И я даже не знаю, с чего начать, чтобы уложиться за время пятиминутной переменки.

— И не надо укладываться. У меня сегодня отвратное расписание: впереди два «окна», и сегодня они оказались как нельзя кстати. Так что мы не спеша сможем все обсудить.

— Ладно, я начну с того, что Алине Турищевой на несколько дней необходимо отпроситься. У них в семье несчастье: убита ее бабушка. А кроме того, ей самой угрожает опасность: ее могут похитить.

На лице Елены появилось испуганное выражение:

— Да ты что?! А поподробнее можешь сказать?

— Эмоции потом, подруга, выполни сначала мою просьбу. А уж потом подробности.

Лена исчезла в учительской и через пару минут появилась снова:

— Считай, что вопрос урегулирован. Теперь рассказывай все по порядку, как только урок начнется. Можем поболтать здесь или пойти в столовую. Есть и еще один вариант — учительская. Свободных кабинетов сейчас просто нет.

Я выбрала подоконник в коридоре.

Когда наступила благословенная тишина, я рассказала Ленке все по порядку.

Тихо скрипнула дверь соседнего с нами кабинета. Из класса вышел пацан и направился в конец коридора, где находился туалет.

По пути этот шибзик сотворил маленькую пакость: подкравшись к двери, за которой вел урок субтильный мужчина с бледной физиономией, он резко распахнул дверь, сунул туда вихрастую голову и во весь голос прокричал:

— Физик-Шизик! — и помчался дальше по неотложным делам. В классе раздался дикий хохот.

Динамит выскочил из класса с указкой, сердито осмотрелся. Но малявки уже и след простыл.

— Лучше нам и правда пойти в столовую. Там-то хоть поспокойнее будет? — с усмешкой спросила я подругу.

Ленка кивнула:

— Пошли. Хоть по пирожку врежем.

— На мой взгляд, людям, которые не умеют справляться с этими маленькими узурпаторами, просто не место в школе, — со знанием дела заметила я, когда мы спускались вниз по лестнице на первый этаж.

— Да он недавно у нас. Не обтерся еще, так сказать. Роман Николаевич раньше работал на каком-то заводе. А потом его сократили. А у нас как раз физик умер от рака желудка полгода назад. Вот на бирже ему и предложили вакантное место.

К нашему контингенту вообще привыкнуть надо. А он, Роман Николаевич, жил в центре. Там народ совсем другой, сама знаешь. А недавно женился, они с женой объединили квартиры, и вот он попал в наше болото. Тяжеловато ему, конечно. Но, думаю, привыкнет. С девчонками, кстати сказать, он лучше справляется. А пацаны, сама знаешь, народ жестокий. Им непререкаемый авторитет подавай. Тот, прежний физик, такой строгий был: муха на уроке пролетит — слышно. А этот мягкотелый.

— Да бог с ним, с этим мягкотелым Романом Николаевичем. Я у тебя кое-что порасспросить хотела, — прервала я Ленкин монолог, когда мы с ней, взяв по пирожку с капустой и по стакану чая, уселись в столовой. — Девочка одна из вашей школы была убита, Таня Гаврилова. Кстати, ее мать тоже получала такое же письмо, что Турищевы.

— Да, я в курсе. Вся школа об этом говорила.

— Так вот, мать-то Тани, насколько мне известно, заплатила, а ее все равно убили. Так что Алинка не появится в школе до тех пор, пока я под белы ручки шантажиста в милицию не приведу.

— Да ты знаешь, Танюш… — Лена пожала плечами и задумчиво отхлебнула чаю, — может быть, она совсем по другому случаю приключение на свою голову нашла.

Я вопросительно посмотрела на подругу.

— Она была избалованной девочкой. Одни мальчики на уме. Между нами, девочками, говоря, я полагаю, она уже давно познала вкус взрослых отношений. Ну, ты понимаешь, о чем я. Несколько раз из дома сбегала. Мать баловала ее. Как, впрочем, и младшенького, Олега. Тоже тот еще крендель растет. Я б задрала юбку Тане этой да отстегала как следует. Учиться вообще не хотела. А мать ей еще и компьютер дорогой купить собиралась, да не успела. О покойных, правда, плохо не говорят…

— Что, такая разбитная девушка была? Клейма ставить негде?

Ленка пожала плечами.

— Трудно к ней подход найти было. — Тут подруга улыбнулась чему-то своему.

— Ты чего это так загадочно улыбаешься?

— Просто я опять про Романа Николаевича подумала. Вот он сумел найти к ней подход. У нее даже четверка по физике за четверть вышла, а у прежнего физика одни двойки были. Извини, что опять перевела разговор на Романа Николаевича, но это так, к слову пришлось. Мне не хочется верить, что он совсем неперспективный учитель. Ой, Тань, к нам кто-то или из районо, или из облоно пожаловал! У наших мужиков ни у кого такой машины нет. — Ленка посмотрела в окно, к которому я сидела спиной.

Меня гости из высоких инстанций не интересовали, и не надо было заботиться о наглядности на уроке и его динамике.

— Вообще не понимаю, почему милиция не запретит эти тонированные стекла? В салоне же темно, и дорогу как следует не видно небось, — пробубнила Ленка.

Я замерла, спросила:

— «Девятка» цвета «зеленый металлик»?

Ленкины брови поползли вверх:

— А ты откуда знаешь?

— Да уж вот знаю! Можешь насчет высокого начальства успокоиться. Это, кажется, по мою грешную душу.

— Опять преследуют?

Я пожала плечами и направилась к выходу. Ленка меня догнала:

— Интересная у тебя жизнь, подруга, как в том старом фильме: туда ехали — за ними гонятся, обратно едут — за ними опять гонятся.

— Пока, Лен.

— Ты хоть позвони вечером. Я ж теперь за тебя, непутевую, волноваться буду.

Я молча кивнула, вышла на крыльцо школы, не спеша спустилась по ступенькам и направилась к своей «девятке», намереваясь окончательно выяснить — на самом ли деле ко мне приставлена «наружка». Если зеленое авто поедет за мной, значит, так оно и есть.

Дверка «девятки» цвета «зеленый металлик» распахнулась, и оттуда вывалился Васька Свекла собственной персоной, и у меня отвисла челюсть: такого я не ожидала.