Дверь на черную лестницу - Елена Колядина Страница 13

Я помчалась назад, на канал, мимо мрачных темных домов, забежала в калитку и вновь оказалась в знакомом дворе: лошадь все так же стояла у поленницы, только корзин с яйцами в телеге уже не было.

Я подошла к двери черного хода, опасливо приоткрыла – внутри было темно.

Ой, мамочка! Что же делать? Страшно.

– А если меня кто-нибудь схватит на лестнице? А вдруг там опять завоет? Я с ума сойду, у меня разрыв сердца будет… – жалобно бормотала я.

Но вдруг вмешалась моя бабуля, вернее, её бодрый голос прозвучал в голове:

– Мне было гораздо меньше лет, чем тебе, когда Ленинград бомбили фашисты. И мы с мамой бежали по этой лестнице в подвал. А потом я сидела одна в темной холодной комнате, потому что мама уходила на работу на целые сутки, и знала, что в соседней комнате умирает от голода баба Рита, бабушка Райки. А на лестнице в парадном лежат два завернутых в покрывала трупа. Потому что – блокада, потому что город в фашистском кольце.

– Нет, я не маленькая Машуля, – сказала я то ли бабушке, то ли себе. – Я взрослая. Я – Мария.

И только я так подумала, как вспомнила про мобильник: в нём есть подсветка экрана! Я включила свет и вошла на черную лестницу.

Я шла, смотрела на экран, и обнаружила SMS-ку, от Илюшки!

«Мария, мне кажется, ты хороший друг. Илья».

Сердце застучало, как дождь по карнизу! Стало жарко – какой замечательный сон, пусть он длится вечно!

И с этими словами я оказалась на четвертом этаже, перед приоткрытой дверью в людскую.

Я влетела в коридорчик, уперлась лбом в окно – охладить лицо, посмотрела вниз и увидела заасфальтированный двор, мокрый от дождя. Посреди двора стояли машины.

Ничего не соображая, я вышла на кухню.

Там кипела работа – соседи готовили новогодние угощенья. Юля стояла у раковины с ковшом в руке, заливала водой сваренные яйца.

Я встала столбом. Мысли мешались и путались. Что происходит? Где я? Что я? Это сон или не сон?

Из оцепенения меня вывел голос Юли.

– Купила?

– А? Что?

– Майонез, горошек?

«Вспомнила, я же ходила магазин. Или нет?»

– Юлечка, я деньги забыла, придется второй раз идти.

И зачем я это сказала? У меня голова лопнет от всего случившегося.

– Пойду, возьму сто рублей и быстренько сбегаю снова, – стараясь выглядеть беззаботно, сообщила я Юле.

И побрела к входным дверям.

Нехотя открыла их, опасаясь вновь оказаться в странном сне, и выглянула в парадное: где ковры, жара от камина?

Я спустилась вниз – ни привратника, ни пальмы, ни огня, ни плюшевой скамейки, вышла на улицу, купила в супермаркете, где еще двадцать минут назад была чайная, горошек, майонез и мандарины, и вернулась домой.

Значит, это было какое-то мысленное сновидение. Я читала, такое бывает на грани сна и яви.

Я сняла пуховик, зачем-то залезла в карман. И вытащила конфетку! Ту самую, которую взяла в магазине в 1913 году: на фантике написано «С Рождеством 1914 года».

Я вытащила мобильник и прочитала, то, что мне приснилось: «Мария, мне кажется, ты хороший друг. Илья».

Значит, это не сон? Но что?

Если бы я верила в мистику, магию, триллеры и потусторонние миры, то сказала бы: дверь на черную лестницу – это проход в прошлое. Но поскольку я ни во что такое не верю, то выходит, что… Нет, тогда вообще ничего не выходит! Или выходит, что я сошла с ума.