Все средства хороши! - Марина Серова Страница 13

Я на выпад не отреагировала.

— Во сколько легли спать?

— Как фильм закончился.

— Понятно. Свободны.

— Всего доброго.

Я была очень рада. Значит, алиби у Сиренева нет. Это хорошо. Очень хорошо.

Олег Болотников вошел без стука, как старый знакомый и добрый товарищ. Подошел и чмокнул меня в щеку.

— Танюха, привет!

От такой наглости я слегка опешила, но быстро взяла себя в руки.

— Здравствуй, Олег.

— Ой, соскучился я без тебя.

— Правда?

— Обижаешь. Все только о тебе и думал.

— И когда Ольгу убивал? — улыбнулась я.

Он сначала не понял, потом серьезно сказал:

— Нет. Когда Ольгу убивал, старался ни о чем не думать, мало ли что.

— Ясно, — сказала я.

— Не веришь?

— Верю. Сиренева хотелось похоронить, но если ты все на себя берешь…

— Танюша. — Олег схватился за грудь. — Ради вас — хоть под танки, гранатами обвязанный.

— Слова, — я махнула на него рукой.

— Честно.

— Ладно, хвастун. Колись, где весь день был.

— День? Да сейчас еще одиннадцати нет!

— Позавчерашний, — уточнила я.

— А?! Я…

— Хотя свои похождения можешь оставить для мемуаров. Меня интересует вечер.

— Обедали. Я, Птицын и Похотько. В ресторане.

— Странная компания.

— Да нет, — Олег вздохнул. — Сначала мы хотели пообедать вдвоем, но этот… Никита за нами увязался. Начал гундосить…

— Достаточно.

— Хорошо, хорошо, — быстро согласился он.

— Кто-нибудь выходил?

— Да. Птицын минут на тридцать.

— А ресторан далеко? — спросила я, стараясь скрыть волнение.

— Откуда? — Олег улыбнулся, но под моим строгим взглядом улыбочку стер. — Понял. — Он поманил меня к окну.

— Вон, видишь фонарики.

— Да, — сказала я.

— Это там, — торжественно объявил Олег.

До ресторана было метров тридцать, не больше. Ясно, значит, Птицын тоже мог.

— Куда он уходил?

— А шут его знает. Мы поинтересовались, он рукой отмахнулся и промолчал.

— А Похотько?

— Не знаю.

— То есть? — Хотя в лице я не изменилась, но внутренне подобралась.

— Я тоже уходил.

— Надолго? — тоном следователя спросила я.

— Да нет. Позвонить надо было.

— Куда?

— Ревнуешь? Танюша, так ты только скажи, я ведь за тобой… — Он прикрыл глаза, прикидывая, куда бы он мог за мной уйти.

Но я остановила его.

— Хорош. Ты как думаешь, кто убил Ольгу?

Он посерьезнел.

— Не знаю. Мотивов, так сказать, много.

— Ну-ка, ну-ка?

— Че, ну-ка? Авдоев, например. Ведь нашей организацией, — нагло и высокомерно охарактеризовал Олег их шайку, — управляла Ольга Николаевна. Это не устраивало. Вот он и вышел в лидеры.

— Ну, это понятно.

— Еще бы? Когда я все рассказал.

— Не зазнавайся, — сказала я.

— Не буду, — заверил Олег. — Да, Птицын мог. Запросто. И алиби у него нет.

— Ты про алиби бы лучше промолчал.

— Хорошо. Но я вот что думаю. Птицын мог немного подворовывать. Он считал, что в коммерции особо никто не разбирается. И Ольга его могла раскопать.

— Так ведь она не разбиралась, — возразила я.

— Так и Птицын думал. Но Ольга диплом не покупала, она училась в экономическом.

— Ты-то откуда знаешь?

— Я много чего знаю.

— А Похотько? — для очистки совести спросила я.

— Шутишь. Мы решили летом пострелять съездить, поохотиться. Так вот Никита ружье брать в руки категорически отказался.

— Ну, это, допустим, не повод…

— Да его там так обсмеяли, — перебил меня Олег, — он красный был как рак, я думал, сквозь землю провалится, но удержался. Вряд ли.

— Ну ладно.

— У тебя совсем с версиями плохо? — сочувственно поинтересовался Олег. — Может, я смогу помочь?

— Не знаю. Может, и сможешь.

Птицын. Черт, надо ли ему это? Сиренев — фигура куда солиднее, но теперь у Птицына поводов ничуть не меньше, а может, даже и больше. И главное, если убийца — Сиренев, зачем убита Ольга, непонятно, если убийца — Птицын, все вырисовывается более четко. Даже очень. Но Птицын — не уголовник. Нет, уголовник, конечно, но не той породы. У него не хватит силы воли убить человека и быть настолько спокойным, чтобы найти гильзу и выковырять пулю.

А чем, интересно, ее ковыряли? Плита — это не так себе, руками не получится. Значит, принесли с собой. Сиренев. Он-то в этих тонкостях хорошо разбирается. Птицын же — фраер. С другой стороны, нашли бы мы пулю. Только марку пистолета установили бы. И все. Так на хрена ее оттуда доставать? Птицын. Фраер решил подстраховаться.

— Олег!

— А?! — Болотников от неожиданности вскочил.

— Присмотри за Птицыным.

— Следить? — переспросил он.

— Присмотреть, — повторила я.

— Как?

— Ну ты даешь, — я улыбнулась. — Не надо за ним ходить, выслеживать. Будет возможность — будь с ним, нет — не надо. Понял?

— Да.

— Смотри, не оплошай, Олежка.

— Как можно, Танюш, — возмутился он.

— Верю, иди позови Птицына.

— О том, что я тебе говорил, молчок, Танюш. Не надо, чтобы он знал.

— Даже так?

— У нас с ним отношения не очень.

— Иди, — я махнула рукой.

Наступила небольшая пауза.

Итак, у меня два явных кандидата для экскурсии на кладбище. Для одного из них она будет продолжительной.

— Можно? — Птицын стоял в дверях.

— Да, заходите.

Он вошел, сел, снял дымчатые очки. Помолчали. Я пробовала встряхнуть двух первых, ничего особенного не получилось. С этим, наверное, тоже. Ждет. Ну, дорогой Птицын, подождем вместе. Ничто так не треплет нервы, как небольшое ожидание. Какая твоя роль, интересно? Чем ты руководишь? И кто ты на самом деле без маски. А?

— Простите, я…

— Ты сюда на вопросы отвечать пришел, — вспылила я, — а не прощения просить!