Бес в ребро - Марина Серова Страница 13

— Что ты имеешь в виду? — Овалов на секунду опустил весла. — Конечно, она подошла не случайно. Ей тоже захотелось блеснуть в танце. Но вряд ли ей это удалось. В Рио-де-Жанейро любая мулатка…

— Кстати, ты так и не сказал, как назывался тот фильм, — напомнила я.

Лодка вошла в узкую протоку под мостиком и через секунду выскочила из тени на простор второго пруда, вдоль берега которого горели оранжевые фонари. Две-три лодки кружили по водной глади. Одна из них плыла нам навстречу, и какая-то девушка, зачерпнув ладонью забортной воды, с радостным смехом щедро нас ею окатила. Она была явно навеселе.

— Светка, — сердито заявил сидящий на веслах парень, — если ты свалишься в воду, я тебя спасать не буду!

— Подумаешь, — ответила Светка, делая попытку схватиться за борт нашей лодки.

Овалов, ловко работая веслом, избежал контакта и несколько секунд молча греб, поглядывая через плечо. Наконец он остановился и скучным голосом произнес:

— Фильм назывался «Смерть в Рио». Выходил в прокат в Бразилии, Эквадоре и Панаме — семьдесят процентов от запланированных сборов… Что-нибудь еще?

Я посмотрела вокруг — последние две лодки медленно разворачивались, кажется, собираясь возвращаться в порт, где их ждал сторублевый залог.

— У меня предчувствие. И предложение, — сказала я. — Давай тихо пристанем во-о-он там, где темно и растут ивы. Бросим лодку и пойдем домой. По-английски. Не нравится мне сегодняшний вечер — танцовщицы, мужики со шрамами… Как бы не вышло чего-нибудь — как в Рио…

— У тебя настоящая мания преследования, — невесело заметил Овалов. — Но, если уж ты собралась домой, не лучше ли пристать к причалу? Там, где ты предлагаешь, наверняка грязь… и лягушки.

— Ты боишься лягушек, великолепный Берт? — с деланным возмущением произнесла я.

— Не то чтобы боюсь, — сказал Овалов. — Но у меня тоже предчувствие. Меня уже обрызгали. А если я еще перемажусь по колено в тине… Я могу выйти из образа. Ты и так перестала обращать на меня внимание. Смотришь все время по сторонам, интересуешься какими-то посторонними людьми…

Тут я вспомнила, что мне еще нужно избавиться от пистолета и опустила руку в сумочку. Это был не слишком законопослушный поступок, но мне совсем не хотелось усложнять и без того запутанное свое положение. Я сжала в ладони рифленую рукоять и еще раз оглянулась по сторонам.

Момент был не самый подходящий — обе лодки, возвращающиеся на станцию, подошли уже совсем близко. Они огибали нас с обеих сторон, едва не задевая бортами. Я ожидала новых пьяных выходок и слишком поздно сообразила, что нас берут на абордаж.

Нас стиснули с обеих сторон, и внезапно вспыхнувший луч фонарика осветил на мгновение лицо моего друга. Фонарик тут же погас, и раздраженный мужской голос произнес:

— Овалов! Ну ты нас достал! Сколько за тобой можно бегать, падла?

В тот же миг один из сидевших во второй лодке наклонился к Овалову и, обхватив за шею, приставил к его горлу то ли нож, то ли бритву.

— Лезь в лодку! — прошипел он. — И без шума.

Не забыли они и про меня. Гребец с первой лодки как бы невзначай, но со зверской силой махнул назад веслом. В последнее мгновение я успела заметить летящую мне в лоб лопасть и, зацепившись ногами за скамью, резко откинулась назад, практически распластавшись над водой. Пистолет из сумочки я выхватила уже совершенно автоматически — с этого момента тело действовало само, точно механизм, настроенный на немедленное устранение опасности.

В следующую секунду я уже распрямилась, как ванька-встанька, и вскинула пистолет. Бандит с бритвой вытягивал Овалова из нашей лодки, словно улитку из раковины, сжимая его шею согнутой в локте правой руке. В левой руке его блестела опасная сталь. Я нажала на спуск.

Выстрел показался мне оглушительным. Звонкое эхо шарахнулось над поверхностью пруда и завязло в прибрежных кустах. Сдавленно вскрикнул раненый бандит. Из перебитой руки у него выпало серебристое лезвие и с легким всплеском ушло в воду. Зажав простреленную руку, гангстер корчился у борта лодки, которая угрожающе кренилась, черпая воду. Сидевший на веслах тщетно пытался выправить равновесие, и раненый, побалансировав еще секунду, все-таки рухнул в воду, подняв при этом фонтан брызг. Облегченная лодка медленно подрейфовала в сторону.

Другой гребец — тот, что так ловко орудовал веслами, — с удивлением обернулся. У него в голове уже сложилось впечатление, что взмахом своего весла он стер меня с лица земли, и стрельба над ухом привела его в состояние шока.

Я не стала ничего объяснять, а просто врезала ему рукояткой пистолета в лоб. Око за око, так сказать. У меня вышло удачнее — бандит без звука повалился на бок, выпустив из рук весла. Одно сразу же упало за борт, а другое повисло на уключине.

За всей этой суматохой я на какое-то время потеряла из виду своего подопечного. В лодке его, во всяком случае, не было. А наши весла тоже собирались выскочить из уключин.

Оба «пиратских» суденышка плыли теперь в некотором отдалении от нас. Гребец, у которого в распоряжении еще сохранились оба весла, торопясь, разворачивал лодку, чтобы оказаться лицом ко мне. Я рассудила, что выстрелом больше, выстрелом меньше — роли теперь не играет, и с удовольствием выпустила всю обойму, разнеся в щепки правое весло и продырявив дно лодки. Пистолет с пустым магазином я бросила в воду, испытав при этом огромное облегчение. Пора мне было убираться с поля боя.

Я до рези в глазах всматривалась в искрящуюся поверхность пруда, выискивая своего незадачливого героя, но его нигде не обнаружилось. Раненый бандит что-то кричал, отчаянно цепляясь за борт продырявленной лодки. Его напарник огрызался и единственным уцелевшим веслом пытался отпихнуть утопающего. На другой лодке их коллега также пытался управиться с помощью одного весла, но, видимо, гребля не входила в число его талантов, потому что лодка лишь беспомощно кружилась на месте.

Я вслушалась в ночную тишину. Откуда-то долетали встревоженные голоса и, хуже всего, нарастающий шум автомобильного мотора.

— Овалов! — в отчаянии крикнула я.

Где-то за кормой раздался всплеск, и знакомый голос невозмутимо произнес:

— Ради бога, тише! Я здесь.

Я перегнулась через борт. Действительно, мой друг плавал за кормой, придерживаясь рукой за край лодки. Шляпы на нем уже не было — мокрые волосы спадали на лоб.

— Лезь в лодку! — скомандовала я. — И ложись на дно.

Он подчинился — подтянулся на руках и, перевалившись через борт, затих, свернувшись на дне лодки калачиком. Тем временем шум мотора приближался, а через секунду на пешеходную дорожку, что тянулась вдоль берега, вылетел знакомый мне «Опель-Кадет» — зловещий черный жук, знак беды. Из него выскочили люди и засуетились на берегу, всматриваясь в поверхность пруда.

Я уселась на весла. Два-три взмаха, и мы уже были совсем близко от мостика. Вдруг я услышала позади негромкий хлопок, и горячий ветер опалил мне левую щеку. Стреляли из пистолета с глушителем. Один из парней, бросив возню с веслами, перешел к стрелковому делу. Видимо, оно давалось ему лучше. Вторая пуля врезалась в корму и оторвала от нее здоровую щепку.