Моя свекровь - мымра! - Людмила Милевская Страница 13

Фрося, кивая, так же, с улыбкой, начала меня убеждать, чтоона все понимает, но шутка подзатянулась и Германия погибает без ее гениальныхкартин, и встреча уже под вопросом.

Я со всем соглашалась:

— Да-да-да, поэтому быстро зови орлов. Черт с ними, сдолларами, раз дело такое — верну!

— Конечно-конечно, — вторила Фрося, — вернешь-вернешь и самойсебе. Придумано гениально.

— Спасибо, но выдумка не моя, — пыталась я повернуть насерьезное.

Да какой там, Фрося грозила мне пальцем:

— Софья, пора! Быстро зови орлов!

Уж не знаю как долго мы препирались бы — обе упрямые — но задверью послышался топот и голоса. Кто-то кого-то ругал, кто-то перед кем-тооправдывался — разумеется, все это делалось матом.

Естественно, и я, и Фрося отнеслись к этому с интересом, какко второму (а для меня уже и третьему) действию фарса: обе заинтригованнопереглянулись и воззрились на дверь, изогнувшись знаком вопроса.

“Что будет дальше?” — хотелось нам знать.

И мы быстро узнали: дверь распахнулась — на пороге выросздоровенный мужик. Из-за его спины десятиголовым чудовищем торчала свита изродных мне верзил и из совсем незнакомых.

Фрося смущенно сказала:

— Здрасте.

Я состроила рожицу и показала верзилам язык.

Здоровенный мужик опешил, а верзилы скорбно “пожалились”:

— Видишь, батя, это просто чума. Черт рядом с ней отдыхает.Замучились мы.

Интеллигентный ткнул в свой роскошный фингал (ну что я замастерица!) и промямлил:

— Орехоколом, бля, наварила.

“Неужели?” — подивилась я, гадая где раздобыла орехокол —всего не упомнишь в батальной сумятице.

Интеллигентный же сокрушился едва не до слез:

— Живому человеку по лицу железным орехоколом! Креста на нейнет!

— Свой крест я ношу с собой! — отрезала я, но, похоже, никтоменя не услышал.

Все смотрели на батю, на здоровенного мужика. А он уже наФросю смотрел и бубнил:

— Значит на той нет креста… А на этой? — Он ткнул толстымпальцем в мою подругу.

Та зачем-то снова пропела “здрассье” и покраснела — молкроткая дурочка.

Верзилы на уловку не повелись: дружно пожали плечами идружно признались:

— Батяня, про нее еще не успели понять. Гадаем. Только вотпоявилась, но подружка чумы, так что, хорошего мало.

— Яс-сно, — с неясной угрозой пропел здоровенный мужик, изчего мне стало понятно, что не ясно ему ничего, оттого он сердит, а уж на комвыместить зло он найдет: нас с Фросей воочию видит.

“Похоже, ему не до шуток, — ежась, подумала я. — Неужели неврет Ефросинья? Неужели весь этот прикол совсем не прикол?”

Я растерянно глянула на подругу: ей хоть бы хны. Крутитглупой башкой на верзил, на их шефа и думает, что ей здесь отечественное кино.

А здесь не отечественное кино!

Здесь хуже!

Гораздо хуже, хоть кажется, хуже и не бывает. Так думала исама, теперь же глянула на “батяню” и поняла: “Бывает и хуже!”

А когда “батяня” цокнул фарфоровым зубом, я совсем обомлела:по опыту знала, так зубом цокать может лишь тот, у кого руки по локоть в крови.

“Фрося сейчас на мели, — мгновенно смекнула я, — такого“мастера” ей не купить. Значит это, увы, не прикол!”

Тут уж и я, культурно кивнув головой, брякнула шефу:

— Здрассье.

— Покедова, — с угрозой ответил он, и дверь притворилась.