Закон трех отрицаний - Александра Маринина Страница 13

– Но ведь ребенок родится, когда тебя не будет вМоскве, – возразила Зоя. – И потом, у нас крестить нельзя, за этомогут из комсомола исключить.

– Да? – Испанка призадумалась, потом решительнотряхнула головой. – Ну и что? Пусть это будет нашей тайной. Мы сейчаспридумаем имена для мальчика и для девочки, и ты дашь мне слово, что назовешьребенка именно так, как мы придумаем. А я буду всегда молиться за своегокрестника.

На том и порешили. Имена выбирали долго и вдумчиво, обеимхотелось, чтобы имя Зоиного малыша было хоть как-то связано с испанскойкрестной. Мальчика решили назвать Иваном, поскольку сочли, что Иван аналогиченХуану, для девочки же выбрали имя Анита.

Родилась девочка. Уже лет в шесть, узнав историюпроисхождения своего имени, она буквально заболела Испанией. К десяти годамАнита прочла огромное количество книг, где был хотя бы один абзац, посвященныйистории или культуре этой страны. Она упросила мать найти педагога по танцам,чтобы научиться танцевать фламенко. Она училась в музыкальной школе по классугитары и ходила три раза в неделю на уроки испанского языка.

Педагог по танцам преподавал в театральном вузе, и когда длякакого-то фильма понадобилось найти девочку-подростка, танцующую фламенко, имяАниты Риттер всплыло самым естественным образом. Красивая, умненькая не погодам, не только танцующая, но и играющая на гитаре (а это значит, что можноснимать не только крупные планы лица, но и общие планы, на которых видны руки)девочка оказалась для создателей фильма настоящей находкой. Под нее даже сценарийбыл переписан, чтобы из крошечного тридцатисекундного эпизодика получилась рольминут на пять со словами.

С ролью Анита справилась более чем удовлетворительно, и ЗояРиттер с полным правом с этого момента считала, что жизнь ее удалась. Малотого, что собственная карьера в кино состоялась, так еще и муж всем на зависть,и дочка – матери на радость.

Однако очень скоро ей пришлось свои взгляды пересмотреть. Ипричиной стал веселый и обаятельный мастер станции техобслуживания, которыйчинил Зоину «Победу». И что уж в нем было такого необыкновенного, Зоя поначалудаже не поняла. Ну парень, лет на пять моложе ее самой, ну глаза яркие, ну зубыбелые, ну смех заразительный да улыбка веселая. И что? Разве это можетперевесить все достоинства, которыми обладает Станислав Оттович? Конечно, неможет. А то, что рядом с Гришей Кабалкиным Зою охватывают какие-то ранееневедомые ощущения не то тяжести в ногах, не то легкости в голове, так этосущая ерунда, это так… Как «так», она додумать не могла, потому что действительноничего похожего никогда не испытывала.

Тем не менее после знакомства с Григорием Зоя стала вдругнеобыкновенно остро ощущать тяжесть бремени быть женой самого Риттера. Она ираньше замечала свое несоответствие уровню образованности мужа и его друзей истаралась побольше молчать и не высовываться, чтобы не ляпнуть что-нибудьэдакое, из-за чего Станиславу Оттовичу придется ее стесняться. Муж постояннодавал ей понять, что у нее провинциальные замашки и плебейские вкусы, Зоя жепринимала критику как должное, внимала супругу с открытым ртом, одеваласьтолько так, как ему нравилось, и делала только то, что он велел. Необходимостьсоответствовать «самому Риттеру» превратилась в тяжкий ежедневный труд, но Зоясчитала его неизбежным элементом той красивой жизни, для которой, как онаполагала, была создана, и безропотно меняла наряды и следила за каждым своимсловом, повинуясь указаниям мужа.

И вдруг оказалось, что можно болтать часами на любые темы,не боясь показаться глупой и необразованной, можно носить кофточки с рюшечками,которые ей так нравятся и которые вызывают у Риттера гримасу брезгливости, ипри этом слышать, что она самая нарядная, самая чудесная, самая красивая, что сней легко и радостно.

Зое понадобилось несколько месяцев, чтобы осознать, что происходит.Истина открылась ей в тот момент, когда она поняла, что беременна. Разумеется,не от мужа. Ни о каком аборте даже речь идти не могла, она была счастлива, онахотела этого ребенка. Она больше не хотела блистать рядом со светским мужем,она хотела только одного: выйти замуж за Гришу Кабалкина, варить ему борщи,стирать носки и рубашки, родить ребенка и воспитывать его. Зоя поняла, чтоволею судьбы попала не в свою колею и живет не своей жизнью, что кино и богема,светская жизнь и светские интриги – для других, а ее призвание – быть женой иматерью. Причем женой именно Григория Кабалкина, а не кого-то другого, иматерью именно его ребенка, а не чьего-то еще.

Хорошее воспитание Станислава Оттовича позволило обойтисьбез грандиозного скандала. Зоя быстро собрала вещи и вместе с Анитойпереселилась к Грише в однокомнатную квартирку в хрущевском доме. Через месяцбыл оформлен развод, еще через месяц сыграли свадьбу, Зоя сменила фамилию и изРиттер превратилась в Кабалкину, а вскоре родилась Любаша.

После родов Зоя сильно располнела, но не предпринимала нималейших усилий, чтобы привести фигуру в порядок. Пару раз ее приглашали накинопробы, но, увидев вместо стройной красавицы бесформенную тушу, даже непытались скрыть разочарование. Очень скоро о ней как об актрисе все забыли, нони Зою, ни ее нового мужа это не расстроило. Гриша манипулировал запчастями иочень прилично зарабатывал, сама же Зоя, отсидев положенный срок в декретномотпуске, устроилась в Дом пионеров руководить театральным кружком. Станислав Оттовичисправно платил солидные алименты на Аниту, пока той не исполнилосьвосемнадцать. Одним словом, семья отнюдь не бедствовала.

Анита, правда, так и не сумела полюбить веселого иобаятельного Гришу, хотя виду не показывала, была вежливой и послушной девочкой.Закончила школу с золотой медалью, легко поступила в инженерно-физическийинститут, рано вышла замуж (по стопам матери пошла) и от семьи оторвалась. Вдвадцать пять лет стала кандидатом наук, в двадцать девять – доктором, и Зоягордилась своей необыкновенной дочерью, такой умной и талантливой. А то, чтоони редко видятся, – ну что ж, у Аниты своя жизнь, своя наука, своидрузья. Да и характер у нее такой… холодноватый. Металлический характер. Будьон другим, разве сумела бы Анита так много и упорно учиться с самого детства, ив общеобразовательной школе, и в музыкальной, да на одни пятерки, да вдобавоктанцы и испанский язык, и еще кружки какие-то.

Зато младшая дочь, Любочка, характером пошла в Зою иГригория, теплая, родная, любящая. В школе училась спустя рукава, никакихдополнительных знаний приобрести не стремилась, зато всегда была окруженадрузьями, которых неизменно приводила домой, знакомила с родителями и угощаламамиными пирогами. После школы поступила в какой-то непрестижный институт (в престижныйс ее знаниями даже и пытаться было бы глупо), училась на бухгалтера, а в 1990году, когда получила диплом, устроилась при помощи тогдашнего своего кавалерана частное предприятие. И, к немалому удивлению Зои, стала получать хорошуюзарплату, о какой в прежние времена бухгалтеры и не мечтали.

Дальше события стали развиваться с той же скоростью, с какойменялась экономическая ситуация. В ходе приватизации Григорию Кабалкину удалосьстать владельцем станции техобслуживания, Любочка же, освоив бухгалтерскиепремудрости и набравшись опыта, быстро пошла в гору и добралась до должностифинансового директора крупной фирмы. Замуж, правда, так и не вышла, зато двоихдетишек родила от мужчин, которых любила, а это, по мнению Зои Петровны,дорогого стоило. Гриша заработал достаточно, чтобы купить новую большуюквартиру, и они забрали из провинции престарелых родителей Зои Петровны,которым уже трудно стало жить без посторонней помощи.