Властелин суда - Роберт Дугони Страница 13

Все ясно, кроме того, что о Берте Купермане по-прежнему ни слуху ни духу, и если не внезапный отпуск, то объяснить его отсутствие попросту нечем: дома у него никто не отвечает, служебной машины возле его дома нет, а Министерство юстиции уже взяло на заметку странное при всей своей ясности самоубийство.

Сосущая боль под ложечкой стала такой сильной, что ни пастилка «Тамс», ни два глотка «Пепто бисмал», бутылочку которого Молья держал в ящике стола, не смогли ее заглушить.

— По чьему распоряжению была заказана баллистическая экспертиза, детектив?

Молья засмеялся.

— Распоряжению? Вы шутите, Риверс? У меня на руках труп. При нем оружие. Он держит это оружие в руке! Я заказал баллистическую экспертизу. И никакого распоряжения мне для этого не требуется. — В трубке часто задышали. — У вас астма, Риверс? У меня самого в это время года сенная лихорадка начинается.

— Не сомневаюсь, что вы действовали как положено, детектив Молья...

— Моль.

— Простите? — досадливо переспросил Джонс.

— Зовите меня Моль. «Детектив Молья» — уже сколько лет ко мне так не обращаются. Поневоле начинаешь озираться: уж не отец ли мой находится в комнате? Встреча с ним была бы мне приятна, хотя, думаю, порядком бы и оглоушила — ведь он уже шестой год как на том свете.

— Да, детектив Молья, — продолжал Джонс. — Я хочу сказать, что баллистическая экспертиза, конечно, вещь вполне закономерная, но в данном случае... Покойный был членом правительства и личным другом президента.

— Ага, я это читал где-то.

— Вот именно.

— Что ж, сообщите президенту, что на этот раз ему не надо ни о чем беспокоиться. Я все беру на себя.

Последовала пауза.

— Уверен, что вы прекрасно справились бы с этим делом, детектив.

Молья услышал это «бы» и понял, что, как говаривал его Тиджей, «в «бы» вся загвоздка».

Помощник генерального прокурора не обманул его ожиданий.

— Но на этот раз не придется. Делом будет заниматься Министерство юстиции. Вам надлежит прекратить все дальнейшие действия и все материалы передать мне.

— При всем уважении к вам, Рив, и к президенту, тело было...

— Что это, детектив Молья? Мне послышалось, что вы назвали меня «Рив»? Разрешите мне кое-что объяснить вам. Я не имею прозвища, но имею должность. Я помощник генерального прокурора Соединенных Штатов. Я служу в Министерстве юстиции, и именно туда вы переправите дело! Я ясно выразился?

Молья мог бы сгладить ситуацию и извинить Джонса, решив, что тот просто переработал и на нем сказался очередной стресс, какие нередко испытывают правительственные чиновники, и что только из-за этого он позволил себе в разговоре с ним забыть о вежливости, но его всегда бесило чванство вышестоящих. Отец его не уставал повторять, что должность — она как дырка в заднице: у каждого имеется, а в Вашингтоне у некоторых и вовсе по две должности и, стало быть, уже по две дырки.

— Ну, достаточно, по-моему! — сказал он. — Это точно, что у вас в кабинете кондиционер, Риверс? А то мне кажется, что вы несколько перегрелись.

— Я уже сказал, что...

— Сейчас я говорю, Риверс. Вы меня перебили. И, могу добавить, уже не в первый раз. А говорил я о том, что, при всем уважении к вам и президенту, тело было найдено в Западной Виргинии офицером чарльзтаунской полиции. А значит, это дело наше, местное, а если точнее, то, поскольку меня угораздило с рассветом первым покинуть свою уютную постель и примчаться туда, то это мое дело.

— Уже не ваше, — прошипел Джонс. — Вы подчиняетесь Министерству юстиции, а Белый дом поручил расследование мне. Всякая ваша попытка помешать этому будет сурово наказана.

Далее последовало то, что некоторые сочли бы «внушительной паузой», но что Молья называл «тянуть резину» или «мямлить». У Риверса Джонса, помощника генерального прокурора и служащего Министерства юстиции, казалось, язык прилип к гортани, и он мялся, не зная, как ответить.

— Простите?

— Вы сказали: «расследование», Риверс. О каком расследовании речь?

— Сказав «расследование», я оговорился. Сказал это чисто механически, по привычке. Я хотел сказать «дело». Мы займемся этим делом.

— Неубедительно. Вы не оговорились. Вы сказали, что Белый дом просил вас провести расследование. Просто и ясно.

Новая пауза. Теперь Джонс полезет в бутылку. Тоже вполне предсказуемо. Когда загоняешь человека в угол и он не знает, что ответить, он либо сникает, либо лезет в бутылку. И опять помощник генерального прокурора не обманул ожиданий Мольи.

— Вы что, шутите, детектив? Потому что если вы вздумали шутить, то шутка ваша вовсе не забавна. И времени на шутки у меня нет. Распоряжение исходит от президента Соединенных, мать их, Штатов! Если я его выполняю, так и вы будьте любезны его выполнить!

Вытащив из-за уха карандаш, Молья воткнул его в лежавший на промасленном клочке папиросной бумаги гамбургер. Он поступил как намеревался, а Джонсу не хватило ни мозгов, ни решительности выпутаться из создавшегося положения. Скрывая что-то, люди обычно ведут себя либо уклончиво, либо агрессивно. Джонс грешил как тем, так и другим. В ходе разговора он, похоже, совершил уже две ошибки: проболтался Молье о расследовании и о том, что за расследованием стоит Белый дом. Молья как в воду глядел.

— Знаете, помощник генерального прокурора, я ведь всего только полицейский детектив, пытающийся выполнять свою работу как можно лучше, в чем и присягнул двадцать лет назад. Так что до тех пор, пока я не получу приказа от своего начальства, я буду вести свое расследование в интересах жителей округа Джефферсон, мать его так и рас-так!

— Кто же ваше начальство, детектив Молья?

— Шеф полиции Джей Рэйберн Франклин... Третий, — ответил Молья и услышал, как Риверс Джонс повесил трубку.