Дело нервного сообщника - Эрл Стенли Гарднер Страница 13

– Водитель такси еще что-нибудь спрашивал?

– Он пытался втянуть меня в беседу, но я напустила на себянеприступный вид, и он отвязался. В его пользу можно сказать, что до вокзала онменя довез очень быстро.

– Иными словами: вы считаете, что убедили его?

– Думаю, да. Сначала он задавал вопросы, а потом потерял кмоей истории всякий интерес.

Мейсон спросил:

– Почему вы сразу не обратились в полицию?

– Я была напугана. История и так достаточно подозрительная,а как только она будет предана огласке, Энни сразу же все поймет. Я вложила вдело спасения своего замужества тридцать две тысячи семьсот пятьдесят долларови не собираюсь теперь идти на попятный.

– Минутку, – сказал Мейсон, – давайте кое-что уточним.

– Что именно?

– В спасение своего замужества, – ответил Мейсон, – вывложили тридцать две тысячи семьсот пятьдесят долларов нынешним утром. Но стого времени ситуация изменилась. Много чего произошло.

– Я все еще борюсь за сохранение своей семьи.

– Возможно, вам сейчас надо бороться за свою жизнь, – заявилМейсон. – Вы замешаны в деле с убийством. Вы рассказали мне историю, которая,боюсь, не убедит полицию.

– Вы мне не верите?

– Я-то склонен вам верить, – сказал Мейсон. – Потому чтовстречался с вами до этого и уже понимаю кое-какие мотивы вашей импульсивнойнатуры. Вы – азартный игрок. Вы придумываете какой-нибудь оригинальный план, апотом ставите все на кон, чтобы только его осуществить. Но точно так же выспособны поставить на карту свою жизнь и свободу, чтобы удержать при себе мужа.

– Без мужа мне не жить. Я слишком люблю его. Слишком.

Мейсон задумчиво смотрел на нее.

– Как адвокат я могу дать вам лишь один совет.

– Какой?

– Разрешить мне набрать номер и изложить полиции все, что вытолько что мне рассказали.

– Я не могу этого позволить, мистер Мейсон.

– Но почему?

– Вы знаете почему. Как только Энни станет известно, что ябыла там с Джорджем Латтсом, он сразу же поймет, что ваше внезапное появлениесреди пайщиков компании инспирировано мной. Деньги, которые я вложила вспасение своего замужества, окажутся тогда тем самым средством, с помощьюкоторого это замужество будет начисто уничтожено.

– Я все же настаиваю на своем. По закону вы должны поставитьв известность полицию.

– Предположим, я этого не сделаю. Вы меня выдадите?

– Я адвокат, – ответил Мейсон.

– А мисс Стрит? – спросила Сибил Харлан, глядя на Деллутяжелым, оценивающим взглядом.

– Она – мой секретарь, – ответил Мейсон. – Все, что онаузнает по ходу того или иного дела, является профессиональной тайной. Вы можетеположиться на нее.

– И на том спасибо, – сказала Сибил.

– Что вы хотите этим сказать?

– Уж если я начала игру, то не стану скулить и плакать, еслипроиграю. Насчет этого можете не беспокоиться, мистер Мейсон. Каким бы горькимни было лекарство, я его приму. И я войду в газовую камеру с улыбкой на устах ис радостью в сердце. Если мне не удастся удержать мужа, не удастся спасти свойбрак, то и жить мне больше незачем.

Мейсон нахмурился.

– Вот это меня и пугает больше всего. Вы играете в своюазартную игру и не чувствуете, как вас заносит.

– Если я играю, я ставлю на кон все.

– Что вы и сделали, – кисло заметил Мейсон. – Итак, вынамерены поставить в известность полицию?

– Нет.

– В принципе это должен сделать я. Если вы мне скажете,чтобы я не звонил, я не буду этого делать. Однако вы не правы.

– Почему?

– Потому что они могут сами раскопать, что вы были там сЛаттсом. А поскольку вы их об этом не уведомили, то…

– Но ведь в полицию мне надо было позвонить сразу же –сейчас уже поздно.

– Да, пожалуй, поздновато, – согласился Мейсон.

Она развила тему:

– Посмотрите на все это с точки зрения полиции… игазетчиков. Я нахожусь на месте происшествия вместе с Латтсом. Он пытается шантажироватьменя. Что-то происходит, и Латтс из шантажиста становится покойником согнестрельной раной в груди. Я убегаю. Я даже не пытаюсь позвонить в полицию. Яберу такси и доезжаю до вокзала – водитель наверняка запомнил меня. Затем яобращаюсь к своему адвокату. Адвокат советует мне обратиться в полицию… Еслисложить два и два, то что получается?

– То, что вы – подозреваемая номер один.

– Прекрасно, – заявила она. – Значит, ничего другого неостается, как только попытаться вытащить меня из этого. Никто не сможетдоказать, что я была там с Латтсом.

Мейсон задумчиво посмотрел на нее:

– Тот револьвер, что был у вас утром, где он?

– В моей машине, в отделении для перчаток.

– Он был у вас в сумочке.

– Да, но я переложила его в отделение для перчаток, когдаотправилась в салон красоты.

– Он все еще там?

– Надеюсь, что да. Я заперла «бардачок», когдаприпарковалась на стоянке. Конечно, бывает, что воры забираются в машины ипотрошат «бардачки»…

Мейсон прикусил губу.

– Мистер адвокат, – сказала Сибил, – я в ваших руках. Чтобудем делать?

– Ну, прежде всего посмотрим на револьвер, который лежит ввашем автомобиле.

– А потом?

– Минутку!

Мейсон замер у стола. Его глаза сузились. Миссис Харланначала было что-то говорить, но адвокат нетерпеливым жестом прервал ее.

– Я думаю, таксист вас приметил.

– Я тоже в этом уверена.

– Вы были вот в этом белом платье?

– Да.

– Странное место для одиноких прогулок так далеко загородом, – сказал Мейсон.

– Уж конечно.

– Таксист именно так и подумал. Он вас вспомнит, еслипонадобится. Что это было за такси?

– «Красная линия».

– Номера не запомнили?

– Нет, конечно.

– Но такси вы не меняли – именно на нем добрались довокзала?

– Да.