Орудья мрака - Имоджен Робертсон Страница 13

— Отец! — закричала Сьюзан, снова вбегая в лавку из семейной гостиной.

Она внезапно остановилась в дверном проеме, заметив, что Александр, стоя у окна, смотрит на улицу, и вспомнила, что теперь, когда ей исполнилось девять, пора прекратить носиться по дому, словно уличный мальчишка. Услышав ее голос, отец повернулся к девочке, и Сьюзан решила, что хмурится он скорее из-за своих мыслей, чем из-за ее поведения.

— У вас все хорошо, папенька? Не хотите ли поесть? Мы с Джейн испекли пирог! — Лицо девочки стало серьезным. — Неужели вы все еще волнуетесь из-за своего кольца? Мне жаль, что мы не смогли найти его.

Александр улыбнулся дочери.

— Нет. Я решил больше не тосковать о нем, а пирог — это чудесно. — Он снова бросил взгляд в сторону площади. — Думаю, все хорошо. Лорд Джордж Гордон поднял толпу. [8]Они полагают, будто дать католикам право на собственность — личное оскорбление для каждого английского протестанта, и хотят помешать принятию Акта. Глупцы. Господин Грейвс только что заходил ко мне сообщить, что даже парламент в осаде, однако нас толпа не станет беспокоить. А Джонатан тоскует по кольцу? Полагаю, он думал о нем даже больше, чем ты или я.

В голове Сьюзан всплыли обрывки воспоминаний. Она снова увидела перед собой кольцо и выгравированный на нем рисунок и вспомнила, что сказал ей несколько дней назад Джонатан, вернувшись в комнату после игры. Он говорил что-то о камзоле.

Девочка открыла было рот, чтобы рассказать обо всем папеньке, как в магазин влетел ее брат.

— Долой папизм! Долой папизм! — крикнул он, взмахнув платком, и бросился к отцу.

Подхватив сына на руки, Александр поднял его.

— Нет нужды спрашивать, играли ли вы во дворе, сэр. Однако, юноша, следите за своими словами. Они приносят беды вашим друзьям и не делают вам чести.

Казалось, Джонатан растерялся и хочет что-то спросить, но отец шикнул, заставив его замолчать. В этот момент позади них возникла встревоженная горничная.

— Сэр, говорят, толпа возвращается из Вестминстера, и она разъярена.

Джонатан открыл было рот, чтобы снова прокричать что-то, но, поймав взгляд отца, осекся.

— Ты беспокоишься о родне, Джейн? — Александр участливо посмотрел на девушку.

— Немного, сэр. Говорят, толпа направляется к богатым домам, но о нашей вере все знают, а там осталась только мама. Боюсь, она будет волноваться, сэр.

— Что ж, ты должна пойти к ней. И передать ей наши наилучшие пожелания.

Как только первые слова сорвались с губ хозяина, Джейн тут же принялась развязывать передник, а потому ответила уже скороговоркой.

— Спасибо вам, сэр! Я вернусь, как только станет тише. Мы с мисс Сьюзан приготовили пирог, которого вполне хватит на обед, а на ужин есть хлеб и горшок творога.

— Мы управимся. Иди же к своим родным и возвращайся, когда сможешь.

Сьюзан с тоской оглядела горничную. Она еще никогда не видела, чтобы Джейн так волновалась, к тому же ей не нравился отцовский тон. Исчезнув на кухне, прислуга вышла из дома прочь, а папенька, подойдя к дочери, положил руку ей на плечо.

— Не беспокойтесь, юная дама. Просто глупый народ, желая повеселиться, понаделал много шума и бед. Нам ничто не угрожает. Пойдем же попробуем ваш замечательный пирог.

Краудер и Харриет как раз приближались к застекленным дверям, выходившим на главную лужайку, когда до их слуха донесся резкий шлепок и удивленный детский возглас. Краудер бросил взгляд на Харриет — та заторопилась по лестнице в дом. Он последовал за ней. Оказавшись в помещении, анатом увидел раскрасневшуюся Рейчел. Девушка энергично трясла за плечо мальчика лет пяти. На лице у ребенка, который сжимал в свободной руке кисть для рисования, уже проявлялось красное пятно. Когда Рейчел заговорила, в ее дрожащем голосе послышалось раздражение.

— Стивен, гадкий мальчишка! Как ты мог!

Увидев в дверном проеме Харриет, мальчик высвободился, подбежал к ней и, зарывшись лицом в ее юбки, с большим удовольствием зарыдал. Увидев сестру и гостя, мисс Тренч вздрогнула. Она умоляюще протянула руки к госпоже Уэстерман.

— О, Харри, прости. Я не хотела этого, но он из одной лишь вредности разрисовал мою картину черными точками, а ведь у меня получилось как раз то, к чему я стремилась!

Харриет опустилась на колени, чтобы покрепче обнять мальчика, и, вынув из его рук вредоносную кисть, молча передала ее Краудеру, а затем погладила сына по волосам. Рыдания малыша поутихли. Он уткнулся лицом в шею матери и пробормотал что-то, всхлипывая.

— Что ты сказал, Стивен? Я тебя не слышу, — ласково проговорила Харриет, по-прежнему не глядя на сестру.

— Это вороны. Она забыла нарисовать ворон, — пояснил мальчик, срываясь на страдальческий вой. — Я ей помогал!

Ребенок снова уткнулся носом в шею Харриет; его маленькие пальчики, вцепившись в воротник ее дорожного платья, превратились в упрямые кулачки.

Лицо Рейчел еще больше исказилось страданием. Краудер оставался в тени портьеры, словно занавески госпожи Уэстерман могли защитить его от эмоций, вспыхивавших в комнате, словно китайские фейерверки над Садами Воксхолла. [9]Он бросил взгляд на грязную кисточку, которую сжимал в руке.

Подождав, пока мальчик немного успокоится, Харриет ласково проговорила:

— Возможно, тетушка Рейчел не хотела, чтобы на ее картине были вороны. Об этом ты не подумал? Тебе бы не понравилось, если бы она перекрасила всех твоих солдатиков в желтый, верно? Даже если бы ей показалось, что так гораздо лучше.