Правило двух минут - Роберт Крайс Страница 13

Холмен ехал, пока не приметил крохотный спортивный бар с приоткрытой дверью. Он потихоньку пристроил свою развалюху в неразрешенном месте, помедлил в дверях, осматриваясь, пока не увидел телевизор. Последний раз Холмен был в баре за неделю до ареста, но с тех пор, похоже, ничего не изменилось: молодой бармен с узкими бакенбардами обслуживал с полдюжины клевавших ланч алкоголиков. Телевизор показывал И-эс-пи-эн, [2]но никто не обращал на него внимания.

Холмен подошел к стойке.

— Если вы не против, можно переключить на новости?

Бармен оглянулся с таким видом, словно самое интересное, что ему предстояло на сегодняшний день, это налить Холмену выпить.

— Все, что угодно. Принести вам что-нибудь?

Холмен посмотрел на двух сидевших рядом женщин. Они наблюдали за ним.

— Пожалуй, содовую. Так как насчет новостей?

Бармен выжал на лед немножко лайма, до краев наполнил стакан, поставил его перед Холменом и лишь тогда переключил канал: двое комментаторов обсуждали ближневосточный вопрос.

— А как насчет местных новостей? — спросил Холмен.

— Вы собираетесь смотреть новости прямо сейчас? Там же одни мыльные оперы гонят.

— Попробуйте пятый или девятый канал, — подсказала одна из женщин.

Бармен нашел местный канал, и точно: несколько высокопоставленных чиновников из полицейского департамента Лос-Анджелеса проводили пресс-конференцию.

— О чем они? — спросил бармен. — О тех убитых копах?

— Да, они узнали, кто это сделал. Дайте послушать.

— Что случилось? — заинтересовалась вторая женщина.

— Можно послушать? — прошипел Холмен.

— Я уже видела это утром, — махнула рукой первая. — Ничего нового.

— Пожалуйста, дайте послушать, что они говорят.

Женщина фыркнула и закатила глаза — мол, откуда такой взялся? Бармен сделал погромче, но теперь помощник шефа полиции по фамилии Доннелли пересказывал картину преступления и сообщал информацию, уже известную Холмену. Фотографии убитых офицеров мелькали на экране, пока Доннелли давал краткую характеристику каждому — и в последнюю очередь Ричи. Это были те же снимки, которые Холмен видел в газете, но теперь его пробрала дрожь. Казалось, Ричи смотрит с экрана прямо на него.

— Надеюсь, они поймают подонка, который это сделал, — сказал мужчина, сидевший в дальнем конце стойки.

— Неужели нельзя что-нибудь другое посмотреть? — спросила первая женщина. — А то надоело: сплошные убийства.

— Слушай, — велел Холмен.

Женщина повернулась к подружке, делая вид, что у них конфиденциальная беседа, только громкая.

— Кругом паршивые новости, и все еще удивляются, что их никто не смотрит.

— Заткни пасть и слушай, — повторил Холмен.

Камера взяла Доннелли крупным планом. Вид у него был решительный, и тут же справа от него на экране появилась еще одна фотография.

— Мы выписали ордер на арест этого человека, Уоррена Альберто Хуареса, обвиняемого в убийстве офицеров.

Женщина повернулась к Холмену.

— Вы не имеете права разговаривать со мной в таком тоне! — воскликнула она. — Как вам хватило наглости обращаться ко мне в таких выражениях?

Холмен постарался расслышать за ее криком то, что говорит Доннелли.

— Мистер Хуарес проживает в Кипресс-парке, — продолжал Доннелли. — У него богатое уголовное прошлое: вооруженные нападения, грабеж, незаконное хранение оружия, и известные банды…

— Эй, не притворяйся, что не слышишь! — возмутилась женщина.

Холмен пытался сосредоточиться на словах Доннелли, но все равно многое пропускал.

— …связываются с нами по телефону, который вы видите на ваших экранах. Не пытайтесь — повторяю — не пытайтесь самостоятельно задержать преступника.

Холмен пристально рассматривал лицо на экране. Уоррен Альберто Хуарес в прошлом был участником группового изнасилования: густые усы и до того прилизанные волосы, что казалось, будто с него сняли скальп. Он лениво щурился, стараясь выглядеть крутым. Такая манера популярна среди чернокожих и латиносов, но на Холмена она впечатления не производила. В свое время, когда он мотал срок в мужской колонии и Плезент-Уэлли, он повышиб немало дерьма из голов этих щурившихся придурков, чтобы остаться в живых.

— Я с тобой говорю, черт возьми! — не унималась женщина. — Как ты посмел меня затыкать?!

— Сколько с меня за содовую? — спросил Холмен.

— Я сказала — я с тобой говорю!

— Два доллара, — ответил бармен.

— У вас есть платный телефон?

— Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!

— Там, за туалетами.

Холмен положил два доллара на стойку и проследовал в указанном направлении к телефону, пока женщина осыпала его бранью. Когда Холмен добрался до аппарата, он вытащил листок с номером девонширского участка. Ему пришлось подождать, пока Леви закончит говорить по другой линии. Наконец капитан снял трубку.

— Я слышал, есть новости, — сказал Холмен.

— Тогда вы знаете ровно столько же, сколько я. Из Паркер-центра звонили меньше часа назад.

— Они уже взяли его?

— Мистер Холмен, они только ордер выписали. Когда арест будет произведен, меня поставят в известность.

Холмена колотило так, будто он неделю сидел на амфетаминах. Ему не хотелось отпускать Леви, поэтому он сделал пару глубоких вдохов и заставил себя расслабиться.

— Я все прекрасно понимаю. Они знают, почему это случилось?

— Я слышал, что имела место вендетта между Хуаресом и сержантом Фаулером. В прошлом году Фаулер арестовал младшего брата Хуареса, и того убили в тюрьме.

— Ричи был связан с Хуаресом?

— Нет.

Холмен ожидал большего, например того, что Леви назовет ему причину, объединяющую все четыре убийства, но капитан молчал.

— Погодите минутку… погодите… значит, этот говнюк убил четырех человек, просто чтобы добраться до Фаулера?

— Послушайте, мистер Холмен, я понимаю, о чем вы… вы думаете, что во всем произошедшем есть какой-то смысл. Мне бы тоже этого хотелось, но увы! Ричард не имел никакого отношения к аресту Хуареса. Насколько мне известно, Мэллон и Эш — тоже. По крайней мере, такое впечатление сложилось у меня после разговора с их начальством. Вероятно, позже, когда мы будем больше знать, смысл появится.