Вредная привычка жить - Юлия Климова Страница 13

Сказать, что он побледнел, – это ничего не сказать. Понятное дело, кому понравится труп на столе у собственной секретарши! Эх, а я вчера так хорошо убралась на столе… Теперь наверняка он долго будет пахнуть елью и мертвыми ежиками.

Перед моим носом закрыли дверь, что позволило мне пристроить свое ухо поближе к замочной скважине. В коридоре толпился народ, но меня это не смущало.

– Вы кто? – представившись, спросил следователь.

– Селезнев Валентин Петрович, директор фирмы.

– Вы знаете этого человека?

– Нет, впервые вижу. Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?!

– Рядом с вашим кабинетом найден труп мужчины, – сказал Максим Леонидович, – пока больше ничего не происходит.

Я отошла от двери, и ко мне тут же подлетела Лариска:

– Что говорят?

– Говорят, что умерший был мужчиной.

– В каком смысле? – не поняла Лариска.

– В том смысле, что не женщиной. Как ты думаешь, может, нас отпустят пораньше домой? Мне очень надо.

Я представила себе вытянувшиеся лица Альжбетки и Сольки, и мне стало значительно лучше. Мне стало даже как-то приятно.

Учинив небольшой допросик, выписав паспортные данные и попросив пять кружек кофе, мне намекнули, чтобы я шла до дома и не путалась под ногами.

Большей радости я и представить не могла. Собрав пожитки, я бросилась к девчонкам. Альжбетка работает вечерами, так что она дома. Солька, Солька, надеюсь, ты уже отмучила молодое поколение и сидишь сейчас перед телевизором.

На лестнице я столкнулась с тетей Пашей.

– Чего бежишь, как ненормальная?

– Куча дел!

– Зайду к тебе, я пироги пеку.

Только сейчас я почувствовала аромат выпечки на лестничной клетке и поняла, как я голодна.

– Спасибо, тетечка Пашечка, – сказала я, – девчонки дома, не знаете?

– Дома, Солька только с работы пришла, сказала, что ты на диете и тебе пирогов нельзя.

– Не слушайте ее, тетя Паша, она умом тронулась, разве есть такая диета, чтобы ваших-то пирогов нельзя было? – спросила я, звеня ключами.

– Так и я ей сказала, что она что-то путает.

Я позвонила в дверь к Альжбетке и в дверь к Сольке, они высунули носы и посмотрели на меня.

– Ко мне, быстро, – скомандовала я, распахивая свою дверь.

Я налила три кружки крепкого чая и поставила их на стол. Девчонки ерзали на стульях, ожидая от меня всего, чего угодно, но вряд ли в их головах могло промелькнуть то, что я произнесла, садясь на табуретку:

– Федор Семенович сегодня пришел ко мне на работу!

Альжбетка подавилась чаем и пролила половину на свою розовенькую кофточку.

Солька так и замерла с ложкой в руках. Люблю, когда она молчит!

– Чего?! – спросила она наконец.

– Я сегодня пришла на работу, и что я вижу?

– Что?! – хором спросили девчонки.

– На моем столе лежит Федор Семенович, и не просто лежит – он пахнет, а я, между прочим, вчера стол убирала!

– Ты что такое говоришь-то?! – зашипела Солька.

Я обрисовала ситуацию в красках и лицах.

– Это невероятно! – сказала Солька.

– Как же так? – простонала Альжбетка.

– Я так понимаю, – стала размышлять я, – что наши соседи отвезли труп прямо ко мне на работу.

– Зачем? – дернулась Альжбетка.

– Припугнуть хотят, – выдала Солька.

– Я думала об этом по дороге. Это глупо: зачем везти труп ко мне на работу, когда его можно дотащить до двери моей квартиры, и потом, зачем этот труп навязывать мне? Уж если угрожать, то Альжбетке.

– Правильно, – сказала Солька, – ты-то тут вроде как ни при чем.

– А я что, при чем?! – взвизгнула Альжбетка.

Солька посмотрела на нее осуждающе.

– Ну да, – сказала Альжбетка, пытаясь все же навесить на меня побольше вины, – но ты же тоже во всем участвовала!

– Но они-то об этом не знают, – развела я руками.

– Что же получается? – изумилась Солька.

– А получается, что трупешник принесли не для меня! Откуда им вообще знать, где я работаю?

Альжбетка зарыдала.

– Не ной, – сказала я, – все не так уж и плохо.

– Кому же его принесли?

– Пораскиньте мозгами, – торжественно вставая, сказала я Сольке, – если бы хотели направить особое внимание на кого-нибудь в офисе, то и положили бы труп рядом с кабинетом того человека. А положили его в приемной, где сидим только я, Любовь Григорьевна и Селезнев. Вот и выходит – что?

– Что? – спросила Альжбетка.

– Что принесли его либо финансовой директрисе, либо Селезневу, так как – смотрите выше – я отпадаю.

– Точно! – сказала Солька.

– Возьмем директрису, – рассуждала я, – она не от мира сего, она, наверное, перед едой молитву читает, а спать ложится – так тапочки по струнке ставит. У такой особы просто не может быть никаких поводов для подобной встречи с благоухающим Федором Семеновичем. Так что остается Селезнев…

Я вспомнила, как он побледнел, и добавила:

– Этот подарочек точно был для Валентина Петровича!

– Хорошо бы, если так, – сказала Солька, – но все это слишком туманно.

– Поверь моей женской интуиции.

– У тебя нет никакой интуиции, – просто оскорбила меня Солька.

– У меня интуиция просто железная, и попрошу ее не трогать своими цепкими ручонками!

– Девочки, не ссорьтесь, – взмолилась Альжбетта.

– Значит, так: мы вне подозрения. Я же сказала, что незнакома с умершим. Делаем вывод – Вера Павловна с ее Тусиком не потащили бы ради прихоти так далеко труп, меня постращать можно и здесь, мы все же милые и добрые соседи. Так что выходит, что все это – для Селезнева. Настаиваю на своей версии, возражения есть?

– Нет, я согласна, – сказала Солька.

– Я тоже, – всхлипнула Альжбетка.

Я была вполне удовлетворена. Я всегда права, и это не обсуждается.

– Только вот зачем это все, я пока не поняла, но нам надо все выяснить.

– Может, не надо, с глаз долой – из сердца вон? – сказала Альжбетка.

– Мне тоже кажется, что лучше не вмешиваться, – поддержала ее Солька.

– А мы и не станем, – сказала я, – мы просто будем более внимательными, чем обычно. Мы должны быть в курсе происходящего, чтобы в случае чего прикрыть Альжбетку.

В дверь позвонили, и Солька пошла открывать.