Анна – королева морской разведки - Владимир Шигин Страница 12

Чем занималась Анна Ревельская следующие несколько месяцев неизвестно. Можно предположить, что, если ее все же вывезли на подводной лодке, то она готовилась к новым операциям. В том случае, если Анна скрывалась на территории Германии, она, скорее всего, просто отсиживалась в каком-то укромном месте, пережидая период своих активных розысков.

Сегодня мы точно знаем, что спустя некоторое время Анна Ревельская оказывается в Швеции. Разумеется, что туда Анна могла попасть как из Петербурга, так и из Германии.

Что же происходило в это время в Швеции, которая на всем протяжении Первой мировой войны оставалась нейтральным государством?

Историк военно-морской российской разведки В.А. Петров пишет: «Примерно в это же время (имеется в виду 1913 год — В.Ш.) возникло намерение создать агентурную сеть в Швеции — эта страна рассматривалась как вероятный противники в случае европейской войны. Однако первая попытка, сделанная в этом направлении, не только закончилась полной неудачей, но и сопровождалась дипломатическим скандалом. Некий Т. Торнгрен, с которым морскому агенту в Швеции П.Ф. Келлеру удалось завязать отношения, был арестован и предан суду, по обвинению в государственной измене. Интересно следующее обстоятельство. Считая, что он работает на бельгийцев и, боясь выдать своих мнимых работодателей, Торнгрен постарался навести шведскую полицию на русское посольство в Стокгольме. В итоге пострадал русский военный агент. «Вот уж я действительно могу сказать, что перехитрили самих себя!» — резонно замечал Келлер.

Военно-морской агент капитан 1 ранга Владимир Арсеньевич Сташевский

В Швеции работать трудно сильные антирусские настроения все время возможность вступления в войну на стороне Германии была реальной. Надо было срочно усиливать агентуру! Отметим, что интересы военно-морского флота России в период Первой мировой войны в шведском королевстве представлял военно-морской агент капитан 1 ранга Владимир Арсеньевич Сташевский, весьма опытный и грамотный офицер. Центральным вопросом аналитической работы для него в тот момент был вопрос о том, удастся ли Швеции сохранить нейтралитет в пожаре мировой войны. Вопрос этот был не простой. Еще с 1908–1909 годов в разработках Генерального морского штаба Швеция считалась потенциальным противником России в Балтийском регионе, но при этом российские военные аналитики рассматривали не столько самостоятельное выступление Швеции против России в случае военного конфликта на Балтике, сколько действия Швеции в союзе с Германией. Российские «дипломаты в погонах» ожидали от Швеции в первые дни войны, как образно заметил в одном из своих донесений В.А. Сташевский «всяких сюрпризов». Сташевский был уверен в том, что Швеция могла начать военные действия против России в любой момент, о чем старался поставить в известность начальника Морского Генерального штаба адмирала А.И. Русина.

Начальник Морского Генерального штаба адмирал А.И. Русин

Кто знает, может быть, мнение Сташевского принималось во внимание, когда было принято беспрецедентное решение — превентивная мера командующего Балтийском флотом адмирала Н.О Эссена в первые дни отправить к острову Готланд эскадру Балтийского флота и упреждающим ударом уничтожить шведский флот. Уже вышедшая в море эскадра была остановлена лишь в самый последний момент.

Степень недоверия к позиции Стокгольма была очень высокой на протяжении всей войны. Капитан 1 ранга Сташевский сравнивал политику Швеции с "капризной женщиной, которая в любую минуту может изменить свое мнение в ту или другую сторону". Он был уверен в том, что шведские стремления к реваншу сдерживались исключительно только двумя людьми — премьер-министром Я. Хаммаршельдом и министром иностранных дел К. Валленбергом. "Умри сегодня эти два человека и завтра Швеция выступит против нас, несмотря на все выкрики социалистов", — утверждал он в одном из своих донесений.

Военный и военно-морской агенты довольно часто сообщали в Петроград, что вступление Швеции в войну против России практически неизбежно. И каждый раз в их запасе имелись веские аргументы в пользу такого вывода. Весной 1915 года таким аргументом стала непроверенная информация о сотрудничестве между шведским и немецким генштабами. В конце 1915 начале 1916 года сильным аргументом в пользу неизбежного русско-шведского конфликта стали сведения о военной подготовке в Германии финских добровольцев, чтобы использовать их затем с целью организации для восстания в Финляндии. Швеция в таком случае, не могла бы спать спокойно и пришла бы на помощь "истекающим кровью финнам".

Следствием очередной тревоги вокруг возможной эскалации конфликта на Севере Европы стало усиление российского военного присутствия в Финляндии. Если сравнить донесения дипломатических и военных представителей России в Скандинавии, то можно сделать вывод о том, что военные атташе были настроены более воинственно, чем дипломаты. Дипломаты, в силу своей профессии, искали возможности для мирного разрешения конфликта, военные представители империи наоборот, были приверженцами вооруженного способа разрешения конфликта.

В секретной телеграмме от 24 декабря 1914 года адмирал А. Русин просил Сташевского "осторожно, не подвергая себя риску, навести справки о возможности и условиях подкупа для помещения статей желательного нам направления шведских газет". Сташевский справился с этим поручением и сообщал спустя несколько недель о том, что ему удалось наладить отношения со вторым редактором газеты "Dagens Nyheter" доктором Карлгреном. Эта либеральная газета имела репутацию независимого и неподкупного издания. Однако ее редактор Карлгрен был готов за соответствующее вознаграждение принимать и печатать нужные статьи из России. От прямой формы взятки он отказался, но, как заметил Сташевский, "лишь облек ее в приличную форму — вознаграждение за переводы". В ходе дальнейших переговоров он просил присылать готовые статьи на шведском языке, подписывая их псевдонимом "молодой друг", но прибавил, что все же придется платить за напечатание, причем желательно помесячно". Военно-морской агент, в отличие от дипломатических представителей империи, был убежденным сторонником проверенного способа ведения информационной войны с Германией — подкупа газет, считая его "более надежным и устойчивым".

Поэтому совсем не случайно, что после завершения операции в Либаве, Анна Ревельская появляется именно в Швеции. В условиях, когда боевые действия между Россией и шведским королевством могли начаться в любую минуту, опытнейший агент, специализирующийся на военно-морских вопросах в Швеции был просто необходим. При этом, если в

Германии Анна была к этому времени уже полностью «засвечена» и эффективно работать больше не могла, то в Швеции о ней никто ничего не знал, и она могла начинать свою деятельность, что называется «с белого листа». Так как войны между Россией и Швецией, к счастью, не произошло, то об этом периоде разведывательной деятельности Анны мы почти ничего не знаем. Однако зная направленность деятельности Анны, ее активность и преданность своему делу, можно предположить, что, наверняка, с ее участием были спланированы операции подобные либавской, наверняка, она успела обзавестись необходимыми знакомствами среди офицерского состава шведских ВМС. Вполне возможно, что именно Анна имела самое непосредственное отношение к раскрытию факта сотрудничества генеральных штабов Германии и Швеции в планировании совместных боевых действий против России.