Серьги с алмазными бантами - Марта Таро Страница 12

Генерал-губернатор взглянул на своего помощника. Щеглов набычился, всегда подвижное лицо его застыло, а карие глаза сверлили начальника непримиримым взглядом.

«Ну и что мне делать с этим правдолюбом, да и против совести как идти?» – задумался Ромодановский. Простого решения не просматривалось, но такие казусы случались за время долгой службы Данилы Михайловича сплошь и рядом, как раз на них-то он и отточил своё хитроумие, а «извернуться, но сделать» стало для него жизненным девизом. Прикинув, что без хитрости здесь не обойтись, генерал-губернатор решил склонить своего порученца к разумным действиям и осведомился:

– А что, Петруша, ты там про барона Тальзита говорил?

– Да, в общем-то, ничего особенного, – удивился Щеглов. – Обоз с хлебом для армии у Тальзита собрали, а оттуда я уже в Ратманово к Черкасским отправился, там и узнал обо всём. Сюда мы вместе с бароном приехали. Он своё зерно на армейские склады сдаст, а потом дождется обоза из Ратманово. Деньги за обе поставки получит, а княжнам Черкасским их долю передаст.

– Ты же сказал, что барон не знает, куда княжны делись. Право странно: две из них – крестницы барона, а уезжая, с ним даже не попрощались, и вдруг ты говоришь, что Тальзит передаст княжнам деньги за зерно.

Щеглову очень не хотелось углубляться в эту тему, поскольку он сам во время совместного путешествия в губернскую столицу склонил Тальзита к идее проследить за дворецким из Ратманово. Этот Иван Фёдорович уж точно знал, куда увезла своих подопечных графиня Апраксина, но посторонним сообщать тайну отказывался. По его настрою Щеглов понял, что старик скорее умрёт, чем выдаст беглянок. Однако взгляд Данилы Михайловича вновь сделался «наивным», и это ничего хорошего его порученцу не сулило. Пришлось признаваться:

– Я посоветовал барону проследить за дворецким Черкасских, тот явно знает, где графиня Апраксина прячет княжон.

– Вот удумал-то! Предводитель уездного дворянства барон Тальзит на старости лет будет по твоей просьбе в кустах прятаться. Можно сказать – карикатура, хоть сейчас в «Сенатские ведомости».

– Так что же делать? – опешил Щеглов.

– А то, что обязан делать облечённый властью человек! Что тебе барон – нянька при малых детях? Ему полномочия даны законом. Пусть берёт жандармов, да приезжает в Ратманово, а там даёт дворецкому пять минут на размышление: либо тот везёт друга семьи и крёстного княжон в их убежище, либо сам идёт в кутузку за присвоение казённых сумм. Ты ведь не сможешь проверить, куда Иван Фёдорович деньги за хлеб дел, на слово его поведёшься, а с казёнными суммами так поступать нельзя. Циркуляры министерские читать нужно, Петруша, а не дурака валять!

По лицу Щеглова стало заметно, что ещё чуть-чуть – и дело сдвинется в нужном направлении, осталось только поднажать, что Ромодановский и сделал:

– Я вот только одного не понимаю, поручик, – с явным скепсисом напомнил он. – Вы как будто говорили, что моим адъютантом в ополчении будете, а теперь выходит, будто у вас дела нераскрытые и вы остаётесь дома.

Щеглов аж подпрыгнул от возмущения.

– Я не так сказал! – воскликнул он. – Я хотел успеть открыть дело и оставить полиции поручение по его расследованию.

– И кому же предназначалась такая честь, не дражайшему ли полицмейстеру Григорию Адамовичу? Я что-то запамятовал, не он ли тебе свинью подложил, арестовав зятя Франсуазы Триоле, после чего обе преступницы исчезли, а ты остался с носом?

Щеглов молчал, не отвечать же на прямое издевательство. Он и впрямь весной сильно сглупил, недооценив ревнивый и завистливый характер полицмейстера, и в итоге провалил операцию. Генерал-губернатор, не дождавшись ответа, хмыкнул и наконец смилостивился:

– Вот что, Петруша, кончай ты ломиться в открытую дверь. У барона Тальзита есть все полномочия заниматься расследованиями преступлений в своём уезде. Если ему это понадобится, может и старушку откопать, да думаю, до этого не дойдёт. Тальзит разыщет графиню Апраксину, и та напишет ему заявление на князя Василия. Это тебе не дворецкий из крепостных, это ровня с ровней в суде тягаться будет. Ну, а мы с тобой воевать пойдём. Даст Бог, дойдём до Франции, там и будешь свою Франсуазу искать. Вот когда мы с тобой как победители в Париже обоснуемся, тогда и потребуем для этой дамочки правосудия. Она нам за всё ответит.

– А мы обоснуемся в Париже? – тихо спросил Щеглов. В губернии всё ещё никак не могли пережить известие о сдаче французам Москвы, а тут такие планы…

– Не сомневайся, ещё как обоснуемся, – с непоколебимой уверенностью провозгласил генерал-губернатор. – Не было ещё такого случая, чтобы на нашей земле враги правили. Европа она что – там страны меньше наших уездов, а мы – земля без конца и края. Свернём мы шею Наполеону, как пить дать!

Данила Михайлович поднялся, намекая, что разговор окончен. Щеглов тут же вскочил и откланялся. Минуты не прошло, как наблюдавший из окна генерал-губернатор увидел своего порученца бегущим через площадь к армейским складам.

«Вот и славно, – обрадовался Данила Михайлович, – помчался барона искать».

Предводителя уездного дворянства Ромодановский знал давно и не сомневался ни в его уме, ни в его твёрдости. На первый взгляд барон казался человеком мягким и деликатным, но если второе и являлось истинной правдой, то первое относилось лишь к добродушным манерам и приятной внешности Тальзита. В делах же у него царил полный порядок, и, даже не повышая голоса, барон добивался гораздо большего, чем предводители в соседних уездах. Если Щеглов сможет правильно донести до барона высказанную идею, то на войну можно будет уйти с чистой совестью.

Генерал губернатор хмыкнул и задумался. Даже интересно, что там Щеглов на складе говорить будет?

Суета на складе наконец-то улеглась. Зерно из обоза Тальзита перетаскали в свободную клеть, и, выдав Александру Николаевичу расписку, кладовщик замкнул двери. Тальзит в нерешительности топтался рядом с пустыми подводами. Может, сразу пойти за расчётом в губернскую канцелярию?.. Или уже не суетиться?.. По прикидкам Тальзита, где-то часа через два должен был подтянуться обоз из Ратманово.

«Сдам всё, а там уж и за расчётом пойду», – решил барон.

Захотелось обедать. Александр Николаевич облюбовал поблизости один трактир, там вполне прилично готовили щи, да и расстегаи были хоть куда, ну, а что до водки, то барон пил лишь собственную (двойной перегонки через мешок с анисом), и если приходилось обедать вне дома, то всегда доставал за столом свою фляжку.

Тальзит направился к соборной площади, но пообедать ему не удалось: навстречу барону нёсся Щеглов.

– Ух, Александр Николаевич, хорошо, что я вас застал! Поговорить нужно, – выпалил он, заступив Тальзиту путь. – Дело важное и срочное.

По озабоченному лицу поручика это было ясно и без слов, и барон покорно кивнул:

– Слушаю вас…

– Я сейчас говорил с генерал-губернатором об убийстве няни в Ратманово, – начал Щеглов, – всё не так просто, как мне хотелось бы.