Дитя платонической любви - Маргарита Южина Страница 12

Милочка только пожала плечами.

Теперь Дуся прямым ходом направился на второй этаж. До приезда милиции надо было успеть переговорить с Настей – медсестрой из отделения новорожденных. Кто знает, может, ее сразу посадят в тюрьму, как потом ее допрашивать?

Однако к Насте прорваться не удалось – по коридору, прямо на Дусю, надвигалась мощная, как утес, родная матушка.

– Дуся! Крошка моя! А я тебя уже обыскалась, – запричитала она, размахивая пакетами. – Ты же забыл оставить деньги на пеленки!

Мимо пробегающая медсестричка с ужасом шарахнулась было от габаритной женщины, но, услышав парочку фраз, звонко фыркнула в ладошку.

– Маманя, – зашипел санитар. – Маманя, ну кто тебя пустил? Здесь же нельзя…

– А кто меня не пустит, интересно знать?! – зычно поинтересовалась Олимпиада Петровна. – Я иду к родному сыну в роддом! И, между прочим, несу ему пеленки!

– Ну… скажем, пеленки не совсем мне… – пытался угомонить маму Дусик. – Мама, давай в сторонку отойдем, а то на нас уже оглядываются…

– Пусть смотрят, мне нечего скрывать! А кому пеленки?! – не желала молчать мамаша. – Только не нужно мне лгать, что ребенок родился у твоего друга, не унижай себя враньем! Не успела я сюда заявиться, как меня уже поздравили с внучкой! Некрасиво, конечно, что ты не посоветовался с мамой…

Дуся закрутился возле матери вьюном. Маменькин голос гремел по всем этажам, а Дусе совсем не хотелось, чтобы тонкости его семейного положения обсуждались в каждой палате. Он даже попытался прикрыть маменьке рот ладошкой, но та отшвырнула длань сына и продолжала еще громче:

– …но теперь придется пеленки твоего друга преподнести моей внучке! Кстати, не забудь, я потратила на них половину твоего состояния!

– Мама!

– Ну иди же, нетерпеливый! Примерь обновы нашей девочке! – расплылась в сладкой улыбке довольная «бабушка».

– Евдоким Петрович! – вдруг подлетела к ним взволнованная медсестра Танечка, которая одной из первых узнала о счастливом «пополнении». – Евдоким Петрович, мне надо срочно вам кое-что сказать!

Евдокима Петровича мощной рукой отстранила мамаша.

– Дуся, кто это? – грозно вперилась она взглядом в несчастную медсестру. – Это та вертихвостка, которая отважилась родить тебе дитя?

– Мама, ну нет же! Это совсем другая вертихвостка! Танечка, пойдемте отойдем.

– Дуся! Мама должна знать, чем дышит ее сын. Говорите, барышня! У меня от сына секретов нет!

Танечка испуганно заморгала, потом что-то пролепетала и, спотыкаясь, унеслась вверх по лестнице.

– По-моему, у нее к тебе неразделенная любовь… – с сожалением проговорила Олимпиада Петровна.

– Ты думаешь?

– Поверь мне, я в таких делах, как УЗИ: вижу все внутренности.

Дуся немного задумался – Танечку как девушку своей мечты он еще не рассматривал. А ведь ничего девчонка! Вон какие…

– Евдоким Петрович! Как хорошо, что вы здесь! – выскочил откуда-то главврач Матвей Макарович. – Там к вашей… Там внизу пришли за Радько Ириной Алексеевной. Может, вы найдете, что им сказать.

– А кто пришел? – насторожился Дуся.

– Как кто?! Муж!

– Еще один? – вытаращился Филин.

Дуся откровенно растерялся. Зато маменька отреагировала мгновенно.

– Постойте, не так скоро, – ухватила она главного за пуговицу. – Объяснитесь, любезный, отчего это мой Дуся должен говорить с какими-то мужьями? Признайтесь – вы готовите его на свою должность? Кстати, а какую вы должность занимаете?

Матвей Макарович стушевался.

– Я главврач, если позволите…

Должность главврача маменьку устроила, она слащаво улыбнулась и заторопила сына.

– Дуся, мне кажется, тебе не стоит задерживаться. Ступай же, переговори с этими Редькиными… с Радькиными… Как их фамилия, вы сказали?

– Радько! – пытался отцепить крепкие пальцы от своей пуговицы главный. – И чего вы меня спрашиваете? Вашему сыну лучше знать, это же его знакомая.

– Дуся! Что происходит? – возмутилась мамаша. – То один знакомый дочь родил, то еще Редькина эта, то у тебя самого дитя завелось…

– Матвей Макарович! Я оставляю маму на вас, а сам к Радько, – удачно ускользнул Филин и понесся в вестибюль.