Танцующая на волнах - Анна Данилова Страница 12

Он мчался по Москве на большой скорости, и ему чудом удалось избежать аварии уже на самом выезде из города, когда он, выскочив на встречную полосу, чуть не врезался в идущую навстречу ему огромную фуру…

Женю он нашел в кафе. Она, опухшая от слез, сидела в темном углу за столиком и пила компот. Увидев входящего Владимира, сначала подалась вперед, но потом, вяло махнув рукой, вернулась на свое место. Шехов сел напротив нее. Подошедшему официанту он тоже заказал компот.

– Что случилось?

– Она сказала, что ее зовут маркизой де Нель, – вдруг произнесла тихо Женя, и Шехов с ужасом подумал, что его любовница сошла с ума.

– Что? Что такое ты говоришь? О ком?..

– Твоя жена сказала, что ее зовут маркиза де Нель, а меня – графиня де Полиньяк.

– И что же дальше?

– Этот лес мы прозвали Булонским лесом… – она горько усмехнулась.

– Очень хорошо. Вы что, напились, и ты решила выяснить отношения?

– Не я, а она. Это она бросила мне вызов.

– Какой еще вызов?

– Мы стрелялись, это была настоящая дуэль с настоящим секундантом. Прямо ретро…

Он пощупал ее лоб.

– Девочка моя, да ты бредишь… Где Лена?

– Я ее убила. Говорю же, мы стрелялись. Купили два совершенно одинаковых пистолета у одного ее знакомого. Пистолеты новые, красивые и… холодные, страшные…

– Ты убила Лену? – Он вдруг понял, что она не придумывает. – И где она сейчас?

– Здесь, недалеко. Она умерла. Сердце ее не стучит. Так сказал Семен Львович.

– Он тоже был там?

– Да, он был нашим секундантом.

– Из-за чего вы стрелялись?

– Не из-за чего, а из-за кого, – поправила его вполне серьезно Женя. – Из-за тебя, конечно.

– Она знала про нас?

– Нет.

– Тогда объясни…

– Я сказала, что люблю тебя, вот и все.

– И как она отреагировала на это?

– Сказала, что подозревала меня. Еще она сказала, что сильно ревнует тебя ко мне, после чего и вызвала на дуэль. Я и сама сначала не поверила, но когда она приехала ко мне с пистолетами и сообщила, что все готово, осталось только доехать до леса, я поняла, что она не шутит… У нее были расширены зрачки, когда она говорила мне об этом. Еще сказала, что будет счастлива убить свою соперницу. Она любила тебя, а ты спал со мной… Мы вели себя по отношению к ней как скоты. Мы растоптали ее лучшие чувства…

– Но ведь ты же сказала, что она ничего не знала…

– А она и не знала. Зато знали мы с тобой. И умереть должна была я. Но мой выстрел оказался более метким. Я попала ей прямо в сердце.

– Где она? Поехали…

В густом ельнике, расположенном неподалеку от дачи Смушкина, прикрытый еловыми ветками, лежал оранжевый спальный мешок. Застегнутый наглухо. На ткани кровь…

– Она точно умерла?

– Подойди, пощупай ей пульс…

– А что Смушкин?

– Он перепугался и сказал, что ничего не видел и не слышал. Надеюсь, ты понимаешь, что он здесь ни при чем, а потому в любом случае ты должен забыть о том, что он был тут во время дуэли…

– Вы обе – сумасшедшие.

– Любовь – страшная сила, ты же сам говорил…

– Что ты намерена делать?

– Я? – Она удивленно вскинула брови. – Ничего. Абсолютно ничего.

– Как это?

– А вот так. Хочешь меня посадить – сажай. Но предупреждаю, что буду отбиваться из последних сил. У меня еще вся жизнь впереди, чтобы добровольно садиться в тюрьму. Я скажу, что меня здесь вообще не было, куплю себе алиби или возьму и свалю все на тебя. Докажу, что мы с тобой были любовниками, – это будет нетрудно, у меня в квартире полно следов твоего пребывания…

– Замолчи, – зашипел он.

– Она все равно тебя не слышит. – Женя кивнула в сторону спальника.

– Где пистолеты?

– Понятия не имею.

– Ее надо похоронить как положено…

– Без милиции и прокуратуры тут не обойтись, тебя затаскают по судам, твоя карьера полетит ко всем чертям… Я сделаю так, что все обернется против тебя.

– Тогда что ты предлагаешь?

– Увезти труп подальше и закопать, что же еще? Так поступают все…

– Как это – закопать? Просто так взять и зарыть, как собаку? Даже не на кладбище?

– Если хочешь потерять все, чего добился в жизни, то хорони по всем правилам, но прежде не забудь позвонить по «02».

– А подальше, это куда?

– Вы собирались с ней в Питер, кажется? Вот и поезжай.

– В Питер? С трупом? Да меня же могут остановить!

– А как же без риска?

– Закопать прямо здесь, в лесу, – мысли его путались.

– Рядом с дачей Смушкина? Не думаю, что он тебе это простит. Потеряешь свой банк в два счета. Он сразу найдет тебе замену. А до Питера ты быстро долетишь на своей машине… Снимешь номер в гостинице на себя и свою жену…

– Какую еще жену?

– Возьми ее вещи, документы, уложи труп в багажник и поезжай в Питер. Все ваше окружение знает, что вы собирались провести отпуск в Петербурге, что остановитесь в «Астории»… Что это, наконец, мечта твоей жены…

– Но где я возьму жену?

– Найдешь в Питере блондиночку, уговоришь пожить с тобой, никто, думаю, не откажется… А тело закопаешь где-нибудь под Питером, да так, чтобы никто не нашел. А спустя пару дней забьешь тревогу, пусть все в «Астории» знают, что твоя жена пропала, пусть ее в Питере ищут… Главное, чтобы ты не наследил в Москве.

– А если ее найдут там?

– А ты спрячь так, чтобы не нашли. Главное, чтобы побольше шума было в газетах – сначала в питерских, а потом и московских. Ты вернешься сюда убитый горем, позвонишь Семену, и он сам подскажет тебе, как действовать дальше.

Он с ужасом осознал, что при упоминании о Семене ему стало сразу легко. Да, Семен придумает, что ему делать дальше, кому звонить, как себя вести и как, наконец, представить исчезновение жены так, чтобы никто не заподозрил его в причастности к ее смерти. Хотя разве он причастен к ее смерти? Разве тот факт, что она стрелялась из-за него, может послужить косвенным доказательством того, что она погибла по его вине?

…Принесли горячую закуску. Владимир, достав платок и промокнув им влажное от пота лицо, тряхнул головой, прогоняя тяжелые мысли. Он не хотел и не мог поверить, что Лены нет в живых. Он мог представить себе ее в постели с другим мужчиной, даже с Семеном, в связи с которым подозревал Лену с самого начала своего знакомства с ним, даже представлял ее себе в самый разгар оргий, участниками которых были все известные ему мужчины (фантазии в этом случае ему было не занимать), но чтобы увидеть ее успокоившуюся, со следами смерти на лице?.. Нет, быть может, поэтому он так и не раскрыл спальный мешок, чтобы хотя бы проститься с ней. Он хотел запомнить ее живой, здоровой и непременно с ироничной улыбкой на губах, словом, такой, какой она была в жизни.