Дешевле только даром (сборник) - Светлана Алешина Страница 12

Чижова настороженно посмотрела на меня и нервно переплела пальцы.

– Вы хотите спросить меня о муже? – догадалась она. – Действительно, мне это крайне неприятно, и мне не хотелось бы об этом говорить. Понимаете, в жизни есть такие ситуации, которые хочется напрочь зачеркнуть. Это как раз такой случай. Уверяю вас, к нынешним событиям мое замужество не имеет ни малейшего отношения!

– Вы можете ошибаться, – мягко возразила я.

Чижова упрямо мотнула головой.

– Нет, как раз с момента развода я перестала делать ошибки, – сказала она.

Лицо ее сделалось замкнутым и агрессивным, и я поняла, что мне не удастся вытянуть из нее ни слова.

– Хорошо, – примирительно произнесла я. – Не смею настаивать. Но позвольте узнать: если нам все-таки понадобится побеседовать с вашим мужем, вы не будете возражать?

Она посмотрела на меня исподлобья и неприветливо сказала:

– Если ему доставит удовольствие ворошить свое грязное белье – мне какое дело? Только вряд ли. У него еще больше поводов забыть прошлое. И неужели вы ради этой ерунды поедете в Нижний Новгород?

– Не знаю, как обернется дело, – ответила я. – Я спрашиваю на всякий случай. А как фамилия вашего мужа?

– Так и есть – Чижов, – хмуро сказала Татьяна Петровна. – Я не стала менять фамилию. Игорек уже все понимал, и он привык, что он – Чижов. Я не стала морочить ему голову. В конце концов, какое это имеет значение?.. А отца его зовут Чижов Петр Алексеевич, он шестьдесят первого года рождения. Вот где живет, извините, не знаю – наверняка он сменил адрес. Да, может, и из города уехал… – Она замолчала, отвернувшись от меня.

Воцарилась неловкая пауза. Пытаясь как-то восстановить контакт, я кашлянула и заговорила о другом:

– Непростая у вас работа, Татьяна Петровна! Я побыла здесь пять минут, поговорила с двумя детьми, а уже на душе такой камень! Как вы-то выдерживаете здесь каждый день?

Чижова иронически покосилась на меня и почти равнодушно заметила:

– Привычка! И вы бы привыкли. Это только новичкам кажется, что они попали в какое-то особенное место. Детские дома были и будут – никуда от этого не денешься. Если бы со мной что-то случилось, мой сын тоже бы попал в детский дом. Это жизнь, Ольга Юрьевна!

Наверное, она была права. Но спокойнее у меня на душе не стало. Разумнее всего было продолжать заниматься своим делом, и я опять к нему вернулась, спросив у Татьяны Петровны:

– Вы собираетесь теперь ночевать дома или все-таки воздержитесь?

Она пожала плечами.

– Игорь настаивает. Загорелся теперь – выпишусь, выпишусь! Нечего тебе, говорит, по чужим кроватям отираться. Да и здесь, я говорила, ремонт начинается. Скорее всего придется вернуться домой. Страшно, конечно, но что же делать? Если бы у нас дома хотя бы телефон был… Игорь-то хорохорится, да какой из него защитник! Мальчишка он еще… Да и рука вот…

– Ну, ничего! – ободряюще сказала я. – Что-нибудь придумаем. Вечером я к вам загляну, если не возражаете.

– С чего бы я стала возражать? – удивилась Чижова. – Заходите в любое время. Я буду только рада. Только сегодня я до четырех работаю, потом загляну к сыну, так что дома мы вряд ли будем раньше пяти…

– Тогда до вечера, – сказала я, поднимаясь. – Поеду в редакцию. Если что – звоните туда.

Вернувшись в редакцию, я сразу поняла: что-то случилось. Об этом говорило взволнованное лицо Ромки, сосредоточенный взгляд Кряжимского и нарочито флегматичный вид Виктора, который, довольно бесцеремонно сидя на краю Маринкиного стола, покачивал ногой.

– Что это вы такие торжественные? – подозрительно спросила я, оглядывая сотрудников. – Уж не получили ли мы премию от Союза журналистов?

– Премию пока не получили, – с улыбкой произнес Кряжимский. – Зато у нас небольшие неприятности.

– Не тяните кота за хвост, – посоветовала я. – У меня и без того неважное настроение.

– Виктор показал фотографию нашего неизвестного друга компетентным людям, – бесстрастно сообщил Сергей Иванович.

– Ну и что? – с нетерпением спросила я. – Он числится в розыске? Кто он такой?

– Видите ли, какое дело, – невыносимо медленно проговорил Кряжимский. – В милиции тоже очень бы хотели знать, кто он такой. И, кстати, они хотят знать, откуда у нас его фотография. В случайность они не верят. С Виктора уже снимали допрос и взяли подписку о невыезде.

– Знаете что, – с угрозой сказала я. – Если вы сейчас же не перестанете изъясняться загадками, я устрою такую истерику…

Виктор сперва не воспринял это на свой счет, поскольку не изъяснялся не только загадками, но и вообще никак. Рассказав все Кряжимскому, он считал свою миссию выполненной и лишь смущенно почесывал затылок, но понял, что сейчас я и в самом деле взорвусь.

– Кто же мог знать, что так получится? – с сожалением сказал он. – Дело в том, что сегодня утром труп этого типа со следами насильственной смерти обнаружен на шестидесятом километре Дольского тракта.