Золотые уколы смерти - Ольга Экстер Страница 12

Больше недели, едва добравшись тогда до дома, Роксана провалялась в постели в какой-то странной горячке, которую тупой участковый врач традиционно квалифицировал как острое респираторное заболевание.

А ей казалось, что она умирает и больше никогда не встанет на ноги. Да и зачем? Опускаясь в тяжелый сон, Роксана видела некие причудливые образы полузверей-полулюдей. Они обступали ее, шипели и свистели, иногда прорывались словами: «Ты должна… должна идти вперед, ш-ш-ш, к высотам, ах-ах!» Иногда возникало лицо Агапова, его губы что-то говорили ей, но слов она не могла разобрать.

Сильный молодой организм спортсменки, конечно, справился с болезнью. Через десять дней Роксана уже могла выходить на улицу и совершать утренние пробежки. Сложнее было с душой, она будто бы застыла — никаких чувств и эмоций. Так происходит с человеком, испытавшим сильнейший эмоциональный стресс, шок. Именно этим был для Роксаны последний, ничем особо не выдающийся разговор со своим первым тренером Виктором Сергеевичем Агаповым.

Тем временем, пока девушка постепенно возвращалась к нормальной жизни, происходили серьезные перемены. И в стране — не стало СССР, — и в семье — мать с отцом наконец развелись. Роксана по настоянию матери, будучи ко всему безучастной, сменила фамилию на материнскую девичью и стала зваться Роксана Игоревна Моветян.

Единственное разумное объяснение этому действу она для себя нашла в следующем. Как и предсказывал Агапов, они расстались — федерация фехтования настояла на том, чтобы у чемпионки был лучший тренер страны, каковым считался Олег Павлович Рощин, имеющий кучу всяких категорий и титулов.

«Ну а раз я меняю жизнь, тренера, почему бы и фамилию не сменить?» — рассудила Роксана и решила, что тот этап жизни ушел в прошлое, проглочен прожорливым временем, а в новую жизнь ей надо идти с новой песней. И еще она решила, как-то раз поговорив по душам на кухне с матерью, что все мужики — подлецы, подонки и сволочи. Даже Агапов.

Как это обычно бывает после перенесенной личной трагедии, она с головой окунулась в работу, чтобы отвлечься и забыться.

С удивляющим нового тренера неистовством Роксана Моветян предалась тренировкам. Она не вылезала из спортивных залов.

— У тебя скоро мозоли на ладонях будут от эфеса! — Олег Павлович добродушно шутил, спрашивая себя, однако, чем вызвано такое спортивное рвение его новой воспитанницы, и не находил ответа.

Через полгода после чемпионата страны и того памятного разговора в гостиничном номере Роксана, находясь в отличной форме, в составе национальной сборной отправилась на крупный международный турнир в Прагу. Это был ее первый выезд за границу.

Как отмечала чешская пресса, Роксана Моветян проявляла в поединках какую-то горячность, чуть ли не ярость. Впрочем, это произвело должный эффект, и все соперницы покорились клинку неистовой россиянки.

А жизненный парадокс состоял в следующем: чем лучше шли дела в плане спортивной карьеры, тем хуже обстояли они в личной жизни. У нее не оставалось времени, а самое главное и ужасное, желания, чтобы завести себе какого-нибудь бойфренда. Это было против законов природы, девушка сознавала проблему, но ничего не могла с собой поделать.

Мать периодически пилила ее, мол, мужики все подонки, но детей-то надо рожать. Мол, не будешь же ты, Роксана, всю жизнь шпагой махать, пока молода — роди мне внука или внучку.

«Ладно, — решила про себя девушка, — вот пройдет чемпионат Европы, и вплотную займусь собой. Не умирать же, в самом деле, старой девой всего лишь из-за несчастной любви к Агапову!»

В июне Роксана Моветян в составе женской сборной России полетела на Европейский кубок в Париж. Вместе с ними в самолете была и мужская сборная, в состав которой в самый последний момент включили Вячеслава Крутова — того самого Славяна, которому юная Рокса дала пощечину во Дворце пионеров.

С тех пор они несколько раз встречались на различных соревнованиях, обменивались банальными приветствиями, иногда даже улыбались друг другу. Этим дело и ограничивалось.

На этот раз судьба распорядилась так, что их места в лайнере оказались рядом. Деваться было некуда — предстояло двухчасовое общение. «Если, конечно, — подумала Роксана, пристегивая ремень безопасности при взлете, — я не прикинусь спящей. Но с какой это стати из-за этого нахала плейбоя я буду сама перед собой разыгрывать спектакли?»

Она с вызовом повернула голову налево, посмотрела в насмешливые глаза Вячеслава и сказала: