Ночной патруль - Евгений Сартинов Страница 12

В это время где-то в коридоре послышался шум, возбужденные, до крика, голоса.

— Что там еще такое? — недовольно нахмурился Колодников, выходя в коридор. Вслед за ним направился и Демин. В фойе перед окном дежурной части воевали трое: рослый, обширный в плечах мужик лет пятидесяти, женщина, с кондукторской сумкой на животе, и высокий, худощавый парень лет двадцати. Он очень активно рвался из рук обоих своих противников, но шофер, а Колодников сразу почему-то понял, что это именно шофер, явно обладал незаурядной силой. На пороге дежурной части стоял дежурный, капитан Фортуна, и, сунув руки в карманы брюк и подняв брови домиком, наблюдал за всем происходящим.

— Так, что тут происходит? — строго спросил Колодников.

— Вот, эта скотина, — шофер, обернувшись к нему распаренным лицом, — не платит за проезд, да еще и обзывается, хулиганит!

Колодников поморщился, но тут заговорила кондуктор.

— У нас ведь автобус платный, без льгот, а этот только сегодня за день проехал, два раза не заплатив. Подъезжаем мы к конечной, и тут снова он заходит. Мы его ссаживать, он ни в какую. До драки дело дошло.

— И что вы хотите от нас? — спросил Колодников.

— Как что?! — Возмутилась кондуктор. — Арестуйте его! Дайте пятнадцать суток.

— Да что ты говоришь?! А почему не пожизненно? — Демин выступил вперед. — Может и мне тогда сесть на пятнадцать суток? Забыла, как ты меня высадила вчера из автобуса?

— У нас нет льгот, — нервно заявила женщина, но глаза ее при этом забегали, — мы что, виноваты, что начальство нам приказало вас, милиционеров, не возить?

— Вот так, как две остановки проехать, так идите нахер, а как прижмет, так бегут к нам: «Защитите»!

Шофер и кондуктор замолкли, а Демин повернулся в сторону наглого «зайца».

— Это кто у нас тут? Куликов? Что, денег на наркоту не хватило, если за проезд уже не платишь?

— Да я не колюсь! — возмутился тот. — Это брат мой кололся, а мне это за падло. Я, лучше вмажу, чем эту херню вколю.

— Ну, ладно, — Колодников покосился в сторону кондукторши, — закроем мы его на сутки. Фортуна, отбери показания, и оформи там протокол за мелкое хулиганство.

— Да че, я там ничего не делал, это они просто взъелись на меня!.. — пробовал возмутиться тот, но Фортуна быстро затолкнул его в дежурку, заставил вывернуть карманы, и уже через пять минут парень с мощным унынием на лице сидел за решеткой обезьянника.

Демин и Колодников вернулись в кабинет, за время их отсутствия там ничего не изменилось. Павел методично заталкивал в сканер очередную фотографию, и терпеливо ждал, когда она проявится на экране.

— А почему она "Пилорама"? — спросил Беляшкин, ткнув пальцем в очередную фотографию довольно миловидной девушки.

— Где? — вмешался Демин. — А, эта! Да, точно, Нинка Половинкина, кличка «Пилорама». Одна из первых проституток в городе. Она «Петька», Зойка, — первые вышли на трассу, это еще году в девяносто первом.

— Она жива?

— А как же! Ты только не смотри, что она такая молодая, этой фотографии уже лет десять. Но минет делает — ай да ушел!

— Да, — молодой участковый с еще большим интересом посмотрел на снимок. В это время дверь отворилась, и вошел Иван Михайлович Рыжов.

— Привет, мужики! — сказал он с порога.

— О, Михалыч, а мы только тебя поминали, — обрадовался Демин. Он, в некотором роде, был учеником Рыжова.

— Чего это вы меня поминали? Опять ругали? — спросил майор, по очереди пожимая всем руки.

— Да нет, Тольку Бочкарева вспомнили, как мы его с тобой тогда его брали.

— Да, мой клиент. А ты отца его помнишь? — спросил он Демина.

— Отца, нет.

— Да, хотя, действительно, откуда! Ты тогда еще в ясли ходил. Семен Семенович, колоритная была личность! Выходил он в пять утра на улицу в одних трусах и майке, и подметал площадь перед пивной. Идет первый автобус, народ еще сонный, шофер тоже. А Семен выходит прямо перед капотом, метров за десять, руку так вперед выставит, голову вниз, останавливает его, и просит закурить. Шофер весь в поту, матерится, но что делать, дает прикурить. Долго он так дурью маялся. А потом Семен так же решил остановить электричку. Вышел на пути метрах за тридцать от локомотива, руку вперед выставил. А там тормозной путь полтора километра. Потом его долго с капота локомотива соскабливали.

— Да, веселая семейка, не людоеды, так уроды, — подвел итог Колодников.

Рыжов же сел за стол и спросил.

— Мысин мне тут характеристику на такого Сомова не оставлял?

— Сомова? — Демин нахмурился, припоминая, но потом отрицательно покачал головой. — Нет, не помню, а что он такое сделал?

— Да ничего, пока. Просто собрался в военное училище, вот и затребовали характеристику с места жительства. А он в нашем районе только неделю живет. А раньше жил в том районе, у Андрюшки, по Киевской.

Демин поискал в столе, поднял стекло и пересмотрел все бумаги под ним.

— Да нету ничего, может, у дежурного оставил?

Демин первый поднялся из-за стола, за ним отправился и Рыжов.

— Слушай, Володь, Мысин для Михалыча никаких документов не оставлял? — спросил Демин у развалившегося на диване Фортуны. Тот оторвался от мутного экрана старенького, еще времен социализма, телевизора, скривил недоумевающую мину, потом замотал головой.

— Не в курсе. Посмотрите, может там, что в бумагах есть?

— Ну, посмотри сам, ты сегодня тут хозяин.

Они перерыли все журналы, все другие неминуемо накапливающиеся бумаги, но ничего похожего на нужную характеристику не нашли.

— Нет ничего, Михалыч, — обратился к участковому Фортуна. Но тот был занят совсем другим. Он вертел в руках коричневое, кожаное портмоне. Это было очень популярное в народе изделие кожгалантереи, после процесса поглощения денег переламывающееся пополам, и потом легко помещающееся в задний карман брюк.

— Это чье такое? — спросил он у «хозяев» дежурки.

— Да вон, орел, сидит, — Фортуна оторвался от мутного экрана социалистического телевизора, и кивнул головой в сторону обезьянника, — по хулиганке проходит.

— Интересно, — лицо Рыжова озарила странная улыбка, слегка перекошенная, но одновременно удивительно счастливая. — Ну-ка, Володь, принеси мне папку из кабинета, а то тут без очков хрен что поймешь.

Фортуна не очень быстро, но сходил в кабинет участковых и принес папку Рыжова. За ним пришел и Колодников, начал звонить кому-то по телефону. Михалыч не торопясь, достал очки, включил настольную лампу, и долго рассматривал тиснение на кожаном боку портмоне. Потом он достал из папки фотографию, и попросил присутствующих.

— Ну-ка, гляньте. Сычев мне пару снимков сделал, сказал, что так я просто это не запомню, с моим маразмом. Мне это кажется, или, это, в самом деле, одно и тоже.