Тот, кто знает. Том 2. Перекресток - Александра Маринина Страница 12

Рядом с Наташей всегда были друзья. С самого рождения -Бэлла Львовна, к которой можно было прибежать в любой проблемой и котораяготова была выслушать и дать разумный совет. С семи лет - Инка, вернаяподружка, готовая примчаться на помощь по первому зову. Потом Вадим, потом, с1984 года - Андрей Ганелин. Все это близкие, родные люди, и Наташа не толькообращалась к ним за помощью, но и сама делала для них все, что могла. Нотеперь… Никому из них она не могла бы рассказать о том ужасе, который ееохватил. Ни с кем из них она не могла бы поделиться. Потому что это означало быутратить их любовь и доверие навсегда. Они не поймут ее и не простят.

Отныне Наташа каждый день с дрожью в пальцах листала газеты,со страхом ожидая увидеть новые публикации. В мае - ничего, вот и июнь почтипрошел, ан нет, во второй половине июня снова показало свое ядовитое жало"Новое время": статья известного журналиста "Кругом одни агенты:о связях с КГБ литовских деятелей, в том числе Прунскене". А 21 июля -"Российская газета" задала сакраментальный вопрос: "Была лиКазимера ведьмой КГБ?". Эта формулировка доконала Наташу. Ведьма КГБ!Значит, открыли архивы, проверяют картотеки агентов и вытаскивают на свет божийимена тех, кто сотрудничал с органами госбезопасности. И неважно, совершенноневажно, была ли Казимера Прунскене действительно связана с КГБ, важно другое:этот вопрос вызывает острый интерес, его готовы обсуждать, а тех, кто былинформатором КГБ, безжалостно разоблачать. Сегодня Казимера, а завтра она,Наталья Воронова. И всему конец. И ей самой, ее репутации честного публициста,и ее программам, и ее компании. Пострадают ребята, которых она пригласила наработу, которых обнадежила, которые рассчитывают теперь, что им будет, чемзаниматься и на что жить и содержать семью. Южаков тут же прикроет компанию, аребят выгонит на улицу, за ним не заржавеет. Господи, как стыдно! Что жеделать? Что делать?

Три месяца она молчала, прятала свой страх поглубже истаралась делать вид, что ничего не происходит. Но больше она не в силах этовыносить, ей необходимо хоть с кем-то поделиться, с кем-то поговорить. С кемже? Есть только один человек, который никогда не станет ее осуждать, что бы онани сделала. Иринка.

…Из задумчивости ее вывел голос девушки-парикмахера:

- Наталья Александровна, что это с вами? Вы же у менябыли перед Новым годом, я вас красила и хорошо помню, что седины было совсемнемного. А сейчас у вас половина головы седая. Вы не болеете?

- Нет-нет, - торопливо пробормотала Наташа. - Простонервничаю много, новая работа, новые заботы. А что, действительно много седины?

- Да я ж вам говорю - полголовы.

Наташа по-прежнему ходила в салон к Рите Брагиной, хоть и неближний свет, на Ленинский проспект ездить приходится, но зато привычно. Имастера у Риты всегда хорошие, и краска импортная. И относятся там к Наташе какк дорогому гостю, чашечку кофе нальют, журнальчик полистать принесут, ипостригут тщательно, и прокрасят как следует.

Закончив с волосами, Наташа (тоже по сложившемуся обычаю)зашла к Рите. Рита совсем не старела, по крайней мере так казалось Наташе.Какой была, когда они с мужем Славой выезжали из их квартиры, такой и осталась.Конечно, пристальный взгляд обнаружил бы и сеточку морщин на лице и шее, ислегка расплывшийся овал лица, и потускневшие и ломкие от постоянногоокрашивания волосы, но Наташа ничего этого не видела. Для нее Рита по-прежнемубыла воплощением приветливости и доброжелательности, а именно эти душевныекачества прямо-таки потоками изливались на окружающих из ее широко распахнутыхголубых глаз.

- Натулик!

Рита легко поднялась со своего массивного вертящегося креслаи обняла бывшую соседку.

- Слушай, я теперь смотрю все твои передачи, -захлебываясь от восторга защебетала Брагина. - И Славка смотрит. Ты такаяумница, Натулик, ты такая молодец, ты даже представить себе не можешь!

"Могу, - мысленно ответила ей Наташа. - Я не умница ине молодец. Я - ведьма КГБ. Где взять силы пережить этот позор? А ведь оннеминуем. Если все пойдет так, как идет сейчас, то и до меня доберутся."

- Ты что-то неважно выглядишь, - озабоченно заметилаРита, внимательно разглядывая Наташу. - Нездорова?

- Здорова.

- Дома неладно?

- Да нет, Риточка, все хорошо. Просто на работе устаю,стрессы постоянные и все такое… Телевидение - это, я тебе скажу, тот ещегадючник. Террариум настоящий. А тебе правда наши передачи нравятся? - Наташапостаралась увести разговор в сторону.

Рита еще минут десять в красках расписывала, как все еезнакомые смотрят передачи, подготовленные телекомпанией "Голос", икак потом бурно обсуждают их, часами повисая не телефоне. На прощание Рита, какобычно, сунула Наташе вынутую из сейфа большую коробку дорогих конфет.

- Возьми, Натулик, у меня все равно пропадут, я шоколадне ем, а они все несут и несут. А стрессы надо снимать.

- Как? - тупо спросила Наташа, хотя ей это совершенноне было интересно.

- Спортом заниматься, в бассейн ходить. За городсъезди, погуляй, проветрись, кислородом подыши. Или на крайний случай сподружкой задушевной выпей по рюмочке и почирикай часика два о мужиках. Оченьпомогает.

По дороге домой Наташа то и дело вспоминала данный Ритойсовет "почирикать с подружкой" для снятия стресса. Иринка, конечно,не подружка, но все равно она - единственная, с кем можно об этом поговорить.После всего того, что между ними происходило все эти годы, Иринка не будет,просто не посмеет осуждать Наташу. Рита права, нельзя молчать, нужно выговориться,иначе она с ума сойдет. Нужно все рассказать и покаяться, и пусть ее словауслышат уши только одного человека, все равно станет легче.

Дома уверенность ее дала трещину. Глядя на сыновей,привезенных с Инкиной дачи на два дня "помыться и постираться" и заобе щеки уплетающих крохотные пирожки с капустой, испеченные Бэллой Львовной,Наташа вдруг подумала, что Иринка и в самом деле не подружка ей, а, скорее,старшая дочь. Давно ли она была такой же вот девчонкой двенадцати лет,энергичной и непоседливой, точь-в-точь как Сашка? На самом деле, давно, десятьлет назад. А кажется, будто вчера… Нет, Ира уже не ребенок, ей двадцать двагода, она учится в институте, а до этого работала и даже замужем побывала. Ипережила она за свои двадцать два года куда больше иных своих ровесников, рослабез отца, похоронила мать и бабушку, прошла через пьянки-гулянки и всесвязанные с этим неприятности вплоть до гинекологических проблем, нашла в себесилы остановиться. Вот что важно: Иринка прошла через серьезнейшую ломку собственнойличности, когда сама решила остановиться. Разве Наташа не знает, каких усилийей это стоило? Разве не знает, как тяжело, как невыносимо трудно было молодойдевчонке держать себя в руках и говорить себе "нет" невероятнымусилием воли? Знает Наташа, своими глазами видела. И помнит, как приползала вее комнату обессиленная Иринка и просила: