Заговор стервятников - Елена Басманова Страница 12

— Прошу прощения за внезапный визит, — начал Тернов, озираясь на развешанные по розовым стенам причудливые, вышитые шелком пейзажи и жанровые картинки, количество которых с его последнего пребывания в этой уютной гостиной заметно увеличилось, — но меня привело к вам, Алевтина Романовна, неотложное дело.

— Я вас слушаю, Павел Миронович, — недоуменно ответила хозяйка, указав гостю на стул.

— Алевтина Романовна, к вам в гости часто наведываются земляки. Не знаком ли вам случайно человек по имени Ерофей Вей-Так-Тао?

Даже отсветы розового абажура от низенького торшера у диванчика, на котрром сидела госпожа Гордеева, не могли скрыть внезапной бледности, проступившей на ее скуластом, без единой морщинки лице.

— Что с ним? — быстро спросила она.

— Он убит. Застрелен, — ответил Тернов, наблюдая за реакцией женщины, которая вовсе не скрывала своего огорчения.

— Боже! — воскликнула она и перекрестилась на икону в углу. — Несчастный! Ускользнуть от преследователей на родине и не уберечься от смерти здесь!

— А кто мог желать его смерти? Вы не догадываетесь? — вкрадчиво спросил юрист.

— Императорские ищейки, — Алевтина Романовна вздохнула. — Бедный Ерофеюшка! Он провинился перед Императрицей-матерью. В одной из своих статей — он журналист — написал, что правительство компрометирует будущность Китая своей враждебностью к открытиям Запада. Его посадили в тюрьму, обрезали ему уши: чтобы не слушал европейцев, не разрушал вековые устои.

— Он бежал из Китая?

— Да, и принял православие. И продолжал взывать к соотечественникам, убеждать их, что счастье его Родины лежит на путях европеизации.

— А как он оказался в Петербурге? — удивился Тернов.

— Его предупредили, что престарелая императрица Поднебесной, — Алевтина Романовна по-своему поняла недоумение, застывшее в глазах гостя, — приказала тайно его убить. Он чудом избежал казни, с трудом добрался сюда, на дальний край российской империи. Да и здесь его разыскали.

Что-то в словах Алевтины Романовны казалось Тернову подозрительным. Сакраментальная фраза, переломившая судьбу китайского журналиста, произвела на Тернова, почитывающего российскую публицистику, впечатление чего-то безобидного. Не является ли эта история выдумкой, искусным прикрытием существа дела? Может быть, безухий китаец обманул доверчивую женщину?

Своими сомнениями о возможности столь тяжелого наказания за литературную безделицу он робко поделился с госпожой Гордеевой. Та горестно качнула изящной головкой.

— У него были и другие публикации. Если хотите, можете ознакомиться.

— Я не разбираюсь в иероглифах, — виновато признался Тернов.

— Он печатался и в российской прессе, в Сибири.

Китаянка встала и, слегка покачивая узкими бедрами в такт маленьким шажкам, засеменила к лаковому комодику, испещренному розовыми драконами и серебристыми пейзажами, приоткрыла верхний ящичек, порылась в нем и достала тонкий журнал.

— А где проживал ваш несчастный соотечественник? — спросил Тернов, вскакивая со стула и с удовольствием принимая из рук хозяйки журнал.

— Я сняла для него квартирку. Недалеко отсюда. На Роменской, 5. — Опечаленная женщина потянулась к изящному фарфоровому колокольчику на торшерной полочке. — Сейчас позову горничную, возьму у нее ключи — она прибирала там иногда. Но как же его могли выследить?

Ее вопрос остался без ответа. Бесшумная горничная тихо скользнула в двери гостиной и замерла в ожидании приказа. Без слова удалилась и вскоре вернулась с ключами.

— Надеюсь, осмотр даст какую-нибудь информацию. Выясню, с кем он встречался. Может быть, кто-то приходил к нему, — заявил Тернов, пряча полученные ключи в карман сюртука и провожая взглядом не понравившуюся ему прислугу. Дверь, правда, она прикрыла за собой плотно.

— Сомневаюсь, — подавленно ответила госпожа Гордеева. — Я бы знала. Он жил замкнуто.

— Однако, — сурово возразил помощник Вирхова, — его выследили. И убили.

Он чувствовал, как бешено колотится его сердце. Ему не терпелось поскорее покинуть уютную гостиную и нагрянуть в убежище китайского журналиста. Он был горд собой, интуиция привела его прямо туда, куда нужно. Вот удивится Карл Иванович, когда узнает, как быстро его помощник раскрыл явочную квартиру японского шпиона!

— Труп помещен в покойницкую, — важно заявил он опечаленной хозяйке. — И пробудет там до окончания следствия. Я дам вам знать, когда можно будет хлопотать о похоронах.

— Благодарю вас, господин Тернов, — тщательно убранная головка китаянки чуть качнулась вперед, как цветок на стебельке под легким порывом ветра. — Есть ли шанс найти убийцу?

— Не сомневайтесь, сударыня, — уверенно заявил юрист. — Однако пореже выходите из дома. Я не могу гарантировать вашу безопасность.

— Мою? — Черные блестящие глаза, не мигая, уставились на смутившегося Тернова. Госпожа Гордеева напряглась, но мелодичный голос ее звучал бесстрастно: — Мне что-то может угрожать?

— Осторожность еще никому не вредила, — уклончиво ответил Тернов, уверенный в том, что покойный занимался шпионажем.

Он старался не смотреть в глаза Алевтине Романовне, боялся, что проницательная дама прочтет в его взоре тайные подозрения и в ее причастности к организации тонко устроенной шпионской сети. Он торопливо поцеловал протянутую ему миниатюрную ручку и удалился.

Наскоро одевшись, он сбежал по лестнице и остановился. Роменская находилась недалеко, достаточно было пройти через Сангалльский сад. И Павел Миронович кинулся к ажурной высокой ограде. В воротах он покосился на высокий дощатый футляр, прикрывавший от непогоды статую Афродиты, которую безутешный хозяин фабрики соорудил в память о своей погибшей дочери, и решительно затопал вперед по свежему глубокому снегу между деревцами, слабо освещенными светом ламп, стоящих поверх каменного забора, что отделял слева территорию сада от фабрики.

В столь поздний час он не рассчитывал здесь кого-нибудь встретить. Однако через несколько шагов в глаза ему бросилось шевелящееся черное пятно. Тернов остановился и затаил дыхание, как зверь в засаде. Темное пятно перемещалось и изменяло свои очертания. Не сразу, но юный юрист догадался, что перед ним согбенный человек.

— Эй! — крикнул он, разрывая тишину сада.

Пятно задвигалось и приобрело очертания человека выпрямившегося. Тернов приблизился, разглядев впереди колоритную фигуру мужчины в длинной серой шинели, подпоясанной ремнем.

— Пройду ли я здесь к Роменской? — спросил служивого Тернов с демонстративным дружелюбием.

— Пройдете, сударь, непременно пройдете, — ответил странный тип. — Жаль, темновато нынче, а то бы прямо по следочкам и вышли к калитке.

— По каким следочкам?