Квадратные метры хитрости - Мария Мусина Страница 12

А ведь я прочла его уголовное дело, за которое он 5 лет отсидел! Наглость Синицына-Красавина была нечеловеческая! Ну, ладно он, уволенный в запас за «совершение поступка, дискредитирующее высокое звание еще советского офицера», подделал воинскую книжку и получал пенсию как участник ликвидации последствий аварии на Чернобыльской атомной электростанции, к которой, к ликвидации, не имел никакого отношения. Ну, ладно, «продолжая свои преступные деяния», находясь на лечении в военном госпитале как ветеран ликвидации аварии входил в доверие к настоящим ветеранам и предлагал им оформить (так как, якобы, имел связи) всевозможные богатые льготы – на что ветераны, кстати, радостно соглашались и несли Синицыну «вознаграждения» разной степени весомости сумм.

«С целью создания у потерпевшего впечатления о законности своих действий и выполнения возложенных на себя обязанностей, Синицын О.Н., находясь по месту своего жительства, используя свой компьютер и принтер, изготовил заведомо подложное решение Российского межведомственного экспертного совета за номером… на имя потерпевшего».

Но «потерпевший»-то каков! Знать стоила овчинка выделки, если он передал Синицыну 125 тысяч рублей в знак благодарности, «которые Синицын О.Н. обратил в свою пользу, причинив потерпевшему материальный ущерб, являющийся для потерпевшего значительным». А нечего взятки раздавать!

Масштабы и смекалка Синицына (ныне Красавина) не знали границ.

«От ранее знакомого… стало известно, что отец последнего, работающий мастером на заводе… желает направить заявление на имя депутата Государственной думы… о выпуске указанным заводом продукции ненадлежащего качества и поставках ее в Вооруженные силы. Используя данную ситуацию, Синицын решил путем обмана в виде введения руководства завода в заблуждения, завладеть денежными средствами указанного предприятия в особо крупном размере.

Для осуществления задуманного, Синицын, находясь такого-то числа, такого-то месяца, такого-то года, в здании ГД по адресу Охотный ряд, д.1, с целью изготовления средств преступления, встретился с сотрудником пресс-службы партии (такой-то) Козловым и, введя последнего в заблуждение, попросил подготовить письмо о направлении Синицына… в качестве представителя Комитета по обороне ГД на завод… Для проверки сведений о недоброкачественной продукции. Козлов, будучи не осведомленным о преступном умысле Синицына, отправил указанное письмо с фельдъегерской связью на указанный завод…»

С одной стороны, конечно, отрадно, что в недрах Госдумы находятся люди, остро реагирующие на сигналы неравнодушных трудящихся, с другой стороны – раздавать поручения налево и направо – тоже как-то легкомысленно, прямо скажем.

«Такого-то числа, такого-то года в дневное время Синицын, преследуя корыстную цель и реализуя свой преступный умысел, в кафе, расположенном по адресу… по предварительной договоренности встретился с заместителем директора завода. Убедившись в осведомленности последнего о тексте поступившего из ГД вышеуказанного письма, Синицын сообщил ему заведомо ложные сведения о том, что в случае проверки продукции, выпускаемой заводом, руководство завода будет привлечено к уголовной ответственности за совершение «диверсии» в виде выпуска некачественной продукции и поставок ее в Вооруженные силы. Для избежания проверки завода и названных последствий Синицын предложил передать ему 50000 долларов США…»

Потом еще Синицын «делал» удостоверения советников депутатов, «способствовал» получению высшего образования и т. д. Представлялся генерал-майором.

Нет, понятно, что Синицын «реализовывал свой преступный умысел». Но «потерпевшие»! Радостно отдавали деньги за «липу». Ведь даже если получить высшее образование по блату или стать советником депутата по блату – это все равно липа. «Потерпевшие» не могли этого не понимать.

Был так еще и шантаж депутата.

Слух о возможностях Синицына, видимо, облетел страждущих. Народ косяком потянулся получать высшее образование и удостоверения советника депутата. Потерпевшие прямо-таки провоцировали Синицына на совершение «преступных деяний»…

Было ясно: враг хитер и опасен. Однако и люди, встречавшиеся на его пути, какие-то тоже не с правовым сознанием.

После прочтения дела Синицына (а ныне Красавина) мир померк, краски его не были радужными, потерпевшие потерпели, конечно, от Синицына. Но в той же степени и сами были виноваты. В них напрочь отсутствовало гражданское сознание! Элементарная совесть! За деньги можно все купить? И от всего откупиться? Как тут не вспомнить Маркса? Мир чистогана – ужасен!

Но была сегодня и радостная новость: котенок подружился с Матильдой. Выяснилось, что Мотя вовсе не хочет растерзать котю на мелкие кусочки. А хочет его облизывать и опекать. К чему она и приступила незамедлительно, заполучив освоившегося котенка. Котенок, конечно, трепетал несколько, но, сообразив, что ему ничто не угрожает, милостиво принял заботы собаки.

Хоть что-то счастливо разрешилось.

Я поехала за город. Проведать алкаша Закопяту.

В дороге развлекала себя разными мыслями – не имеющими никакого отношения к моей сегодняшней жизни. Я всегда так делаю, когда не хочется углубляться в подробности актуального бытия, усугубляя его неприглядность. Думала, например, о том, что где-то сейчас существует теплое море (я не сильна в географии, но точно знаю, что где-то сейчас тепло), думала о весне, которая непременно наступит – даже в наших широтах, – и будет замирать сердце от непонятных ее запахов, думала об итальянской охре…

В общем, всячески сопротивлялась серому неприветливому небу.

Поэтому доехала я до искомого садового участка вполне себе в ровном расположении духа. Но бытие тут же поправило это обстоятельство.

– Миша Закопята умер, – сказала мне сторожиха, открывая ворота садового товарищества, – уже и похоронили на той неделе. Замерз на пороге своего дома. В замке ключ сломался. Не смог открыть дверь, присел и замерз.

– Как замерз? Еще не холодно, – цеплялась я за несуществующую причину.

– В тот день как раз заморозки грянули. Минус пять было.

– Но как же так?..

– А вот так, – сказала сторожиха, – да он давно нарывался – пил сильно. Мы так и думали: либо замерзнет, либо сгорит.

Мы шли по пустой улице мимо разномастных глухих заборов. Дачники разъехались, воду в садовом товариществе отключали еще в октябре. Зимовали здесь только несколько энтузиастов. Закопята был одним из них. Просто деваться ему было некуда. С первой женой он развелся. На второй – секретарше молоденькой – так и не женился.

– Но ушлая она была, ой, ушлая. Когда Миша еще при деньгах-то был – квартиру купил. Так она, молодуха-то эта, в день сделки паспорт его спрятала. А свой – подсунула. Так квартиру на нее и записали. А что, говорит, я его на пятнадцать лет младше, десять лет за ним грязь выгребала. И что, на квартиру за десять-то лет не заработала?

Яркая осенняя листва с деревьев уже облетела и валялась под ногами грязным воспоминанием о золоте и меди. Снег еще не выпал, не прикрыл землю своей белизной.