Тело в Немой реке - Джордж Беллаирс Страница 12

— Этот человек был вашим денщиком на войне?

— Нет, но он служил в армии, и мы друг друга понимаем. Девочки навещают меня регулярно, но по дому не помогают. Есть приходящая уборщица в помощь Райдеру. Он должен быть в любое время…

Пауза. С улицы практически ничего не было слышно. Создавалось впечатление, что они не в городе, а где-то в деревне. В углу дедушкины часы отсчитывали время. Было почти семь вечера. Литтлджон почувствовал, что не ел с момента завтрака между Эли и Шеффилдом.

— Рад, что вы зашли, суперинтендант. Мы прекрасно побеседовали. Теперь вы знаете, кто я и что думаю о семье. Все девочки — обычные «джейн», которые вышли за кого-попало только ради замужества.

Если майор всегда был таким, неудивительно, что дочери воспользовались первым подходящим шансом.

— О Джиме… Ему не нравилось, когда его называли Джимом. Дома его всегда звали Джеймсом. Мне нравилось называть его Джим, просто, чтобы позлить. Но я не могу поверить, что это с ним случилось. Быть убитым после нескольких лет зарабатывания денег на ярмарках и жизни с другой женщиной. Странно это.

— Но с обанкротившимся бизнесом и растущей семьей… Он, должно быть, был в отчаянии.

Скотт-Харрис впервые резко двинулся, но только для того, чтобы резко хлопнуть ладонью по столу.

— В отчаянии?! Он подвел семью, сделал из меня посмешище. Получил все, что заслужил.

Майор снова откинулся в кресле.

— Вы все время проводите дома, сэр?

— Нет. Днем время от времени я выезжаю на машине. Но вечера провожу дома.

Что за жизнь! Пламя от углей опалило все в радиусе двух ярдов от камина. В комнате было душно. В воздухе висел тяжелый запах виски. И майор Скотт-Харрис… Теобальд Скотт-Харрис — судя по надписи на тарелке, привинченной к часам на каминной полке. Они не шли и были подарены майору коллегами-судьями в Бэзильдене в 1948 году.

Скотт-Харрис зашевелился в кресле и, прежде, чем Литтлджон понял, что происходит, был уже на ногах. В вертикальном положении он выглядел гораздо хуже. Огромный, очень толстый, буквально прогибавшийся под собственным весом. Он проковылял к буфету, отпер ящик ключом из кармана и достал коробку сигар.

— Возьмите одну. Вынужден запирать. Райдер — большой поклонник сигар.

Он обрезал и зажег одну. То же самое сделал и суперинтендант. Конечно, курить на голодный желудок — не лучшее дело, но это было хоть что-то.

— Как я сказал, я рад, что вы пришли. Немного компании для меня. Терпеть не могу местную полицию. Если бы я еще сидел на судейской скамье, научил бы их уму-разуму. А так… пришли с кучей глупых вопросов, записали мои показания, дали подписать и исчезли без слова благодарности.

— Они очень заняты, сэр. Масса мелких правонарушений и мало констеблей. Они стараются.

— Конечно, вы встали на их сторону, но у меня есть и собственные мысли.

Скотт-Харрис пыхнул сигарой и медленно кивнул головой. Литтлджон не успел понять, что происходит, а старик уже спал. Сигара выпала из его пальцев, суперинтендант аккуратно поднял ее с потертого ковра и положил в пепельницу. Майор тихо похрапывал, открыв рот.

Литтлджон оглянулся вокруг. Прекрасно. Один в доме, с похрапывающим хозяином и тикающими часами в углу.

Старомодная мебель тяжелого викторианского стиля. Трофеи с Дальнего Востока на стенах. Кавалерийская сабля, скрещенные мечи и несколько кинжалов. Интересная коллекция для служившего в территориальной армии. Вероятно, Скотт-Харрис хотел произвести впечатление бывалого путешественника. На каминной полке в деревянной рамке стояла фотография молодого мужчины с длинным энергичным лицом и приятной улыбкой в форме Второго лейтенанта последней войны. Рядом с ней — фотография женщины с грустными глазами. Вероятно, миссис Скотт-Харрис. Изображение на снимке слегка расплывалось. Возможно, дело рук ее зятя Тисдейла.

Суперинтендант не знал, что делать. Если он оставит старика, тот вполне может упасть в огонь. Или такое случалось каждый вечер, когда Райдер уходил: майор выпивал до полубессознательного состояния, потом спал, а Райдер будил его после возвращения.

Проблема была решена звуком шагов перед входной дверью. В замок вставили ключ, и входная дверь со скрипом открылась. Вошедший был мужчиной небольшого роста. Пальто на нем явно было на пару размеров больше, чем следовало. Свет из холла осветил его яркие темные глаза и дерзкое выражение лица. Пятьдесят или около того, худое лицо, средний рот и большой нос, когда-то сломанный и не очень удачно вправленный. Вероятно, именно он крал сигары майора, а, при возможности, и его виски.

— Привет… Звонили?

— Добрый вечер. Я зашел повидать майора Скотт-Харриса. Моя фамилия Литтлджон. Суперинтендант Литтлджон из Скотланд-Ярда.

Мужчина присвистнул.

— Они уже и Ярд подключили. Я слышал об убийстве Джимми Тисдейла. Немного удивительно, не так ли?

— Майор Скотт-Харрис уснул, и я решил его не беспокоить.

— Поджарили его?

— А вот это уже не ваше дело, Райдер.

— Простите. Он часто падает, и я нахожу его спящим возле камина. Хорошо, что сегодня я вернулся раньше. Отсутствовал по его поручению. Вы с ним закончили?

— Да.

— Он с вами вежливо обращался?

— Что вы имеете в виду?

— Если ему кто-то не нравится, он становится фурией.

— Он часто выходит или, в основном, сидит дома?

— Время от времени выезжает на машине. Для своего возраста и веса поразительно активный. Вечерами сидит дома перед камином со стаканом виски. К шести часам он уже прилично выпивши, но днем практически не пьет. Только за обедом. Майор — человек привычки.

— Я уже ухожу.

— Полицейская машина ждет вас там. Должно быть, что-то важное, если прислали человека аж из Скотланд-Ярда. Не могу представить, зачем кому-то потребовалось убивать Джимми Тисдейла. Он мне всегда нравился, хотя майор видеть его не мог. В последний уик-энд они поругались, и майор указал ему на дверь. Они всегда плохо ладили, майор считал его никуда не годным. Я с ним не согласен. Мне кажется, Джимми был отличным парнем. Человек не может сделать большего, верно?

Голос у Райдера был ноющим, к тому же, когда он говорил, то максимально приближал лицо к Литтлджону. От ординарца сильно пахло пивом.

Суперинтендант открыл дверь и отправился к полицейской машине, оставив Райдера стоять на коврике в прихожей.

Прошел дождь. Газовые фонари бросали длинные лучи света на мокрые дороги и тротуары. В общественном зале танцевали, а сквозь открытую дверь доносился рев саксофонов. В саду Скотт-Харриса дрались коты, а в скрытой темнотой цитадели Армии Спасения оркестр играл «Вперед, солдаты Христа».