Тьма над Петроградом - Наталья Александрова Страница 12

Он уже порядочно отошел от ночного кафе, и на улице сталоеще темнее. Внезапно сквозь тихий шорох дождя Ванечка услышал за спиной звукшагов.

Ванечка остановился, чтобы прислушаться, – и шаги тутже затихли. Он пошел вперед – и шаги возобновились.

Такие странные шаги на ночной улице – вещь неприятная, онимогут значить только одно: скорую встречу с уличными грабителями, которых впослевоенном Париже развелось немыслимое множество. Впрочем, Ванечка такихвстреч не очень боялся: человеку, прошедшему через революцию и войну,повидавшему чекистов и махновцев, парижские головорезы кажутся безобидными, какмальчики из церковного хора. Кроме того, в кармане у Ванечки лежал его дорогойдруг, тяжелый бельгийский револьвер системы «Наган».

Поэтому Ванечка не слишком испугался. Пройдя еще немного, онрезко развернулся, чтобы разглядеть своего преследователя, оказаться с нимлицом к лицу.

И к немалому своему удивлению, увидел ту самую особу,встреча с которой так смутила его в кафе.

– Так это ты! – проговорил Ванечка, облегченновздохнув. – А я было подумал, что мной заинтересовались молодчики ТолстогоЛуи!

– Нет, Ванечка, это я!.. – прошелестел из темнотызнакомый голос.

И что-то в этом голосе насторожило Ванечку.

– Pardon, – проговорил он, вглядываясь в знакомоелицо. – Кажется, я видел тебя в кафе… ты там встречался с…

– Тсс! – донеслось из темноты. – Не надоникаких имен! Как, однако, все это неудачно, в особенности для тебя! Знаешь,Ванечка, как бывает – оказываешься не в то время и не в том месте, и этоприводит к скверным последствиям!

Знакомая особа сделала полшага вперед, и в темноте угрожающеблеснули белки глаз.

– Что ты хочешь сказать… – Ванечка нервно облизнулгубы и на всякий случай нашарил в кармане ребристую рукоятку «нагана». Но в туже секунду он услышал за своей спиной подозрительный шорох.

Ванечка резко обернулся, одновременно вытягивая из карманаревольвер, и увидел перед собой совершенно уморительного человечка. Ростом тотбыл с семилетнего ребенка, однако носил роскошные усы и одевался щегольски,совершенно неуместно для ночной улицы – черный сюртучок, шелковый жилет,расшитый удивительными тропическими цветами, лаковые штиблеты.

Ванечка удивленно уставился на нарядного карлика и потерялиз-за этого драгоценную секунду. Карлик же грозно распушил усы, набычился и, судивительным проворством подскочив к Ванечке, воткнул ему в грудь невестьоткуда взявшееся в его руке длинное тонкое лезвие.

Ванечка покачнулся, выронил револьвер и рухнул на брусчатку,широко раскинув руки. Так падают снопы спелой пшеницы под безжалостным серпомжнеца, так падают кавалеристы посреди русской степи, скошенные свинцом измахновского пулемета.

Перед смертью в голове его разом промелькнуло несколькомыслей. Первая – что ему удивительно не повезло: пройти невредимым через двевойны и две революции, вырваться из ада, каким стала Россия, несколько разсовершить опасные экспедиции в этот красный ад – и нелепо погибнуть на улице вПариже…

Тут же за первой мыслью пронеслась вторая: учитываясегодняшнюю встречу, новая экспедиция его друзей вряд ли закончитсяблагополучно, и еще неизвестно, кому больше повезло – ему или остальным. Он покрайней мере погибает без мучений, а что ждет их, одному Богу известно. Можетбыть, им суждена лютая смерть в подвалах ЧК или этой, новой, конторы – ОГПУ…

И наконец, на смену этим двум мыслям набежала третья: чтоему не суждено более наслаждаться марокканским темпераментом маленькой Жанет,но вряд ли постель малютки будет долго пустовать.

Все эти мысли едва ли заняли более секунды, и Ванечкапогрузился в беспросветный мрак.

Дождик тем временем кончился, облака разошлись, и в небеснова проступили редкие неяркие звезды, отразившиеся в широко открытых глазахмертвого человека.

Нарядный карлик подскочил к трупу, коснулся его шеи двумяпальцами, чтобы удостовериться в смерти, и, по-кошачьи заурчав, отскочил втемноту, где незадолго до того растворился третий участник короткого ночногопроисшествия.

Ордынцев отпустил извозчика, немного не доезжая до дачи,огляделся по сторонам. Вокруг не было ни души. Он подошел к калитке, постучалусловным стуком – три удара, пауза, еще два удара. Калитка резко распахнулась,Бориса втащили внутрь. К шее его прижали дуло пистолета.

– Что за черт! – Борис извернулся, ударил по руке,выбив оружие, и только тогда узнал «американца» Луиджи.

Циркач окрысился на него, подобрал пистолет и прошипел:

– Ты, что ли? Я тебя поначалу не признал!

– Мы с вами на брудершафт не пили! – холоднопроцедил Ордынцев, смерив циркача взглядом. – Так-то вы гостей встречаете!

– Гости разные попадаются, а осторожность не помешает!Время у нас сами знаете какое! – проговорил Луиджи и подтолкнул Бориса кдому.

На веранде, кутаясь в черную шерстяную шаль, сидела Мари.Она, по обыкновению, курила тонкую турецкую папиросу в длинном мундштуке. Лицоее было еще бледнее, чем прежде, на левом виске дергалась жилка. При видеБориса губы Мари сложились в улыбку, но глаза холодно сверкнули.

– Наш джентльмен появился! – процедила она, окинувОрдынцева неприязненным взглядом. – Вот без кого я прекрасно прожила бывсю оставшуюся жизнь!

– Взаимно, сударыня! – Борис карикатурнопоклонился. – Не надоела вам эта пикировка?

– Полно, Мари! – проговорил Луиджи. – Он ведьеще не знает…

– Чего я не знаю? – Борис переводил взгляд сциркача на женщину. Они молчали, и он задал другой вопрос: – А где нашпредводитель? И где великий специалист по замкам и запорам?

– Серж с минуты на минуту должен появиться! –отозвался Луиджи, потирая руки. – А насчет Ванечки… – Он переглянулсяс Мари. – Должен сообщить вам, милостивый государь, пренеприятноеизвестие. Ванечка не придет. Ни сегодня, ни в будущем. Минувшей ночью Ванечкуубили уличные грабители.

– Не верю! – выдохнула Мари, откинув руку смундштуком. – Какого черта? Ванечка не носил с собой больших денег…

– Воля твоя, Мари, – перебил ее Луиджи. –Однако в наши дни люди чрезвычайно испортились. Это прежде парижские головорезыубивали только за большие деньги, а сейчас они могут прирезать человека и замедный грош!

– Ваня умел за себя постоять! – возразила Мари иснова раздраженно уставилась на Бориса: – Пока не появился этот хлыщ, у нас всебыло в порядке! Он принес нам несчастье, и на этом дело не кончится! Я чувствуюкровь, чувствую!

Она запрокинула голову, словно к чему-то прислушиваясь.Нервные ноздри широко раздувались.

Борис увидел, что на шее женщины проступил тонкийкрасноватый рубец. Он хотел ответить, но в это время скрипнула калитка, и надорожке показались два человека.