Три кита и бычок в томате - Наталья Александрова Страница 12

Она переключила канал на видео и включила воспроизведение.

Снова замелькала экранная рябь, снова появилась заставкателеканала. Снова на экране появилась Настя Лукьянова, втянувшая Ирину всплошную цепь неприятностей.

– Сегодня в Центральном выставочном зале… – произносилаНастя уже знакомый Ирине текст.

Ирина вслушивалась в него и напряженно вглядывалась в экран,пытаясь увидеть или услышать то, на что не обратила внимания при первомпросмотре.

– Пользуясь случаем, мы решили взять интервью у председателякомитета по культуре городской администрации Николая Альбертовича Гранатова,который открыл сегодняшнюю выставку.

Ирина смотрела вальяжного мужчину в прекрасном темно-серомкостюме и строгом синем галстуке, и перед ее глазами возникал только чтоувиденный сюжет криминальных новостей и лежащее на газоне окровавленное тело.

– Николай Альбертович, что вы можете сказать нашим зрителямоб этой выставке? – говорила Настя за кадром.

Теперь, после убийства Гранатова, в этом интервью былочто-то зловещее. Впрочем, в нем по-прежнему не было ничего по-настоящемуинтересного.

– Я давно знаком с искусством Сидора Вострякова, –хорошо поставленным голосом вещал чиновник. – Это замечательный художник ибольшой патриот нашего города. Думаю, каждый посетитель выставки почувствуетего отношение к Петербургу и унесет с собой частичку…

Ирина отвела взгляд от лица Гранатова и приняласьразглядывать посетителей вернисажа, прогуливавшихся на заднем плане с бокаламишампанского. Неожиданно среди них мелькнула знакомая фигура. Полная, вбесформенном грязно-горчичном балахоне… никаких сомнений, это была Катька,Иринина лучшая подруга Катерина Дронова! Впрочем, ничего удивительного – ведьона художница и ее частенько приглашают на вернисажи.

Камера сместилась, и Катя пропала из кадра.

Тем временем Настя задавала Гранатову следующий вопрос:

– Николай Альбертович, вы совсем недавно вернулись в нашгород из Москвы и заняли пост председателя комитета по культуре. Скажите, этокак-то связано с упомянутым вами «петербургским патриотизмом»? Ведь вы –уроженец нашего города…

Ирина хорошо помнила его ответ и слушала его вполуха, следяза перемещающимися на заднем плане посетителями. Вот опять на экране появиласьКатька. На этот раз она занималась своим самым любимым (за исключениемтворчества) делом.

Катька ела.

Она где-то перехватила слоеную корзиночку с чем-то красным изолотистым и теперь поглощала ее, причем на Катькином лице светилось самоенастоящее блаженство.

Есть Катька умела здорово, и никакое другое занятие невызывало на ее круглом лице такого просветленного, почти молитвенноговыражения. Когда подруги убеждали ее, что необходимо сесть на диету, она толькоотмахивалась и говорила, что восемьдесят процентов мужчин предпочитает полныхженщин, и только двадцать – очень полных. И доля правды в ее славах была, вовсяком случае, Катькин муж профессор-африканист Валентин Петрович Кряквинобожал жену и сдувал с нее пылинки.

– Как же я прошлый раз проглядела Катерину? –вполголоса спросила Ирина у себя самой, и тут же сама ответила:

– Ах, ну да, как раз в этом месте меня отвлек Яша! Изгрыз,паршивец, весь тапок…

Она покосилась на пострадавший тапочек и закончила своюмысль:

– Во всяком случае, нужно позвонить Катьке. Она была на этомвернисаже и, может быть, заметила там что-нибудь интересное… кроме слоеныхкорзиночек.

У Катьки долго никто не брал трубку, и когда Ирина ужеотчаялась, раздался сонный голос:

– Слушаю вас!

– Катерина! – обрадованно завопила Ирина. – Легчедо министра дозвониться, чем до тебя!

– А кто это? – недоуменно спросила Катя. Иринавзглянула на часы и все поняла. Катька была большая любительница поспать, еслиее не разбудить, могла и до часу нежиться в постели. Сейчас на часах былополвторого, и Катерину, судя по голосу, вырвали из сладких объятий Морфея.

– Странно, однако, – ядовито произнесла Ирина, –как это муж позволяет тебе так долго спать…

Профессор Кряквин, муж Кати, был не то чтобы аскетом, ночеловеком неизбалованным – вставал рано, ел мало и преимущественно вегетарианскуюпищу. Проводя долгое время в экспедициях в далекой Африке, он привык к бытовымлишениям и стоически терпел Катькину бесхозяйственность и неумение готовить.Однако в одной области он был непреклонен.

«Кто рано встает, тому Бог подает!» – утверждал профессор инеуклонно следовал этому принципу. Катерине приходилось наступать на горлособственным привычкам и вставать не позже девяти утра. По меркам мужа это былоне слишком рано, но на большую жертву Катерина пойти просто не могла.

– А, это ты, Ирка! – вяло обрадовалась Катя. – АВалика нету, он в Москву уехал на конференцию…

Все ясно: Катерина расслабляется в отсутствие мужа.

– А ты по делу или просто поболтать?

По делу, – железным голосом сказала Ирина, не оставляяподруге надежды вернуться к мягкой подушке. – Катерина, очухайся и напрягиизвилины.

В ответ раздалось недовольное бурчание, которое Иринаинтерпретировала как согласие.

– Ты была на выставке Сидора Вострякова? – начала Иринас ходу. – Как ты там оказалась?

– Я? – удивилась Катя. – На выставке? Да никогда вжизни!

– Катька, не валяй дурака! Мне не до шуток! –рассердилась Ирина. – Вспомни: выставка художника Вострякова, в Манеже,недели три назад…

– Что мне вспоминать? – рассердилась в ответКатя. – Я точно помню, что не была!

– Да? А вот у меня перед глазами вещественноедоказательство: видеокассета. И там ты в своем жутком горчичном платье!

– Ирка, на тебе писание детективов плохо сказалось! Ты сталавыражаться, прямо как милиционер! Надо же так сказать – вещественноедоказательство! Ты с меня скоро будешь допрос снимать!

– Надо будет – сниму! Катька, я тебе серьезно говорю –напряги память!

– Ну… мало ли куда я хожу в этом платье! И оно вовсе нежуткое! И не горчичное, а оливковое!

– Катька, да это точно ты! Стоишь и лопаешь корзиночки счем-то розово-зеленым!

– Корзиночки?! – Ирина воочию увидела, как Катькапросто расцвела от приятных воспоминаний. – Так бы сразу и говорила!Точно, была я на выставке, в Манеже, в прошлом месяце. Ирка, корзиночки – эточудо! Там, понимаешь, такая начинка: креветки, они розовые, авокадо, нарезанноекубиками, да еще немного красной икры… и все залито соусом «Тысяча островов»!Именно он дает такой золотистый цвет! В общем, удивительная цветовая гамма иочень вкусно!