Когда умирает ведьма - Владимир Гриньков Страница 11

— Они не уехали!

И снова Пахарь произнес «М-да?», но теперь уже с вопросительной интонацией.

— С ними что-то случилось! — сказала Люся.

— А в милицию вы обращались?

— Конечно!

— Что вам сказали?

— Сначала сказали, что надо подождать. Что, может быть, они куда-то уехали. А потом и вовсе отказались слушать.

— «Потом» — это когда?

— Когда дом наш сгорел. Они сказали, что с самого начала так и думали… Что у родителей проблемы какие-то возникли, наверное… У них своя танцевальная студия…

— У родителей?

— Да. Папа и мама когда-то танцевали в паре. А теперь набирают в студию детей и учат танцам. В милиции говорят: они от проблем убежали. А когда дом сгорел — говорят: так мы и думали. Побегают и объявятся. Не мешайте нам работать.

— Не может быть, чтобы дело не возбудили, — высказал сомнение Пахарь.

— Возбудили. По факту поджога. Будут искать поджигателей.

— Зато родителей милиция искать не хочет, — уяснил для себя расстановку сил Пахарь.

— Не хочет.

— А что родственники ваши говорят? — спросил Пахарь участливо.

— Какие родственники?

— Дяди да тети ваши. Как им эта история видится?

— А родственников нет. Мои родители воспитывались в детском доме. У них нет никого.

— Понятно, — сказал Пахарь и потер задумчиво подбородок. — Надо обмозговать, как можно вам помочь. Есть тут у меня один вариант. Я позвоню сейчас. Не возражаете?

— Да-да, конечно! — с готовностью отозвалась Люся.

Станислав Сергеевич набрал телефонный номер.

— Слава? — сказал он в трубку. — Это я. У меня тут клиент сидит. Довольно сложный случай. Без тебя мы не разберемся. Ты сможешь подъехать? Я понимаю, что работа, Слава. Ну что мне делать? Человеку отказывать?

Люся приуныла. Станислав Сергеевич, обнаружив это, сделал успокоительный жест рукой: не надо волноваться, мол, попробуем что-либо сделать.

— Слава! Твое последнее слово! — сказал в трубку Пахарь. — Если ты возьмешься помочь — мы тебя ждем. Нет — я клиента отпускаю.

Пауза.

— Хорошо. Ждем! — объявил Пахарь и положил трубку на рычаг.

У Люси отлегло от сердца.

— Не волнуйтесь, — сказал Станислав Сергеевич. — Если он возьмется нам помочь, тогда есть надежда. Вы учитесь? Работаете?

Он ждал Люсиного благодетеля, и в это пропащее время можно было поговорить за жизнь.

— Я беру академический отпуск. Буду работать.

— Нужны деньги, — понимающе сказал Пахарь.

— Деньги будут! — всполошилась Люся. — Можете не волноваться.

— А мне волноваться нечего, — просветил собеседницу частный детектив Пахарь. — Есть у вас деньги — я с вами работаю. Нет — извините.

— Да, я понимаю, — вздохнула Люся.

Минут через тридцать приехал вызванный Пахарем Слава. Открылась дверь, и вошел человек в форме офицера милиции. Увидев его, Люся перевела взгляд на Пахаря, оценивая степень сходства.

— Мой брат, — сообщил Станислав Сергеевич. — Вячеслав Сергеевич Пахарь, майор милиции. Мой неформальный компаньон.

— Здравствуйте, — сказала Люся, робея.

С момента исчезновения своих родителей она уже несколько раз общалась с сотрудниками милиции и как-то не сложились у нее отношения с ними.

Майор сел за стол, по-хозяйски небрежно бросив перед собой форменную фуражку, и Люся внутренне сжалась, что тотчас же обнаружил частный детектив Пахарь.

— Я сейчас вам все очень подробненько растолкую, — сказал он Люсе. — Запомните, пожалуйста: это не милиция будет ваших родителей разыскивать, это я, частный детектив Пахарь, буду на вас пахать, — применил он давно затверженный каламбур. — Потому что от милиции нашей сами знаете сколько толку…

Майор вскинул голову и расправил плечи, но на частного детектива это не произвело ни малейшего впечатления.

— А почему так мало толку? — сам у себя спросил частный детектив Пахарь. — А потому что мотивация слабая. Я пашу за что? Я пашу за деньги. Я носом землю рою и в итоге выдаю результат. Мне милиция может помочь? Нет! Но мне может помочь мой брат. По-родственному. Не за страх, так сказать, а за совесть.

— Короче! — сказал хмурый майор и посмотрел выразительно на часы. — Я к тебе, между прочим, с допроса на полчаса отлучился и у меня там подследственный парится, ждет, когда я снова про него вспомню.

Частный детектив Пахарь кратко обрисовал круг возникших перед его клиенткой проблем. Все это время Люся выжидательно смотрела на майора. В ее душе проснулась надежда, потому что она слышала от кого-то, что милиция, работающая за деньги, это не та милиция, которая работает за зарплату, и та, что за деньги — она порой намного эффективнее, чем та, что за зарплату.

— По милицейским учетам все что надо я пробью, — сказал майор, уяснив для себя суть вопроса. — Тут можешь даже не сомневаться.

— Когда-то, может быть, удостоверением своим милицейским придется посветить, — подсказал частный детектив Пахарь.

— Уж это как водится.

— Значит, беремся девушке помочь?

— Давай попробуем, — сказал майор и снова посмотрел на часы.

— Сейчас мы тебя отпустим, — пообещал догадливый Станислав Сергеевич. — Мне важно было твое «да» услышать.

Он заметно приободрился и для Люси это был добрый знак.

— Значит, так, — сказал Станислав Сергеевич. — Начинаем с вами работать!

Люся с готовностью кивнула и посмотрела на деньги. Пахарь, перехватив ее взгляд, невесело усмехнулся и покачал головой.

— Теперь об оплате. Все будет не так… э-э… безалаберно… извините… как вам представляется: вы принесли пачку денег, отдали нам, и мы все тратим по своему разумению. Нет! Все иначе! Мы составляет смету и говорим вам, что собираемся предпринять — шаг за шагом! — для чего он нужен, и сколько каждый этот шаг будет стоить. И только если вы согласны с каждым пунктом — вы деньги платите. Если нет, этот пункт мы из сметы вычеркиваем. И сейчас нам ваших денег не надо. Забирайте. Оставьте нам триста долларов задатка, как свидетельство того, что мы с вами начали работать. Сейчас я вас провожу, а мы тут с братом посидим, обсудим кое-какие детали предстоящего расследования…

Майор протестующе вскинулся, но Станислав Сергеевич его осадил:

— Ничего! Четверть часа ты еще сможешь у меня побыть!

— У меня подследственный!

— Он же уже закрыт. Не бегает где-то. Что ты сейчас придешь, что через час — вот он перед тобой, родимый.

После чего он снова обратился к Люсе.