Отшельник - Томас Рюдаль Страница 11

И вот пошел первый в году дождь. В дождливые дни ему больше всего хотелось остаться дома и пить «Лумумбу». Здесь мало кто умеет смешивать этот коктейль. Если Эрхард заходит в бар при каком-нибудь отеле, – ему нравятся тихие отели с кондиционером и полупустым баром, где бармен тихо стоит между сигаретами – итак, если он заходит в бар при отеле, ему часто приходится учить бармена, как готовить «Лумумбу».

В отеле «Феникс» в Корралехо он однажды сам встал за стойку, чтобы показать новичку-бармену, как подогревать какао той же насадкой, какой взбивают молоко для кофе.

Сегодня он остался дома. В чулане на верхней полке у него есть какао-порошок, сухое молоко и коньяк. Насколько ему известно, сезон дождей обычно начинается весной, но здесь по этому поводу существуют разные мнения. Он взбил сливки вилкой, приделанной к дрели. А потом, не надевая рубашки, сел на стул под брезентом и стал смотреть на гору. На дождь.

Палец он положил в стакан с формальдегидом. В стакане палец казался длинным и тонким. Палец фараона. Таким пальцем можно вызвать грозу. Вблизи он бурый и скрюченный. Кольцо теперь сидит свободно; его можно повернуть, но оно по-прежнему не снимается. Это начало его раздражать. Если он стащит кольцо с пальца, палец будет казаться больше его собственным. Но нельзя допустить, чтобы он пересох. Тогда он сломается. Или развалится. Как раздавленная палочка корицы.

Капли такие крупные и падают так часто, что кажется, будто ворчит сама земля. Дождь заглушает все остальные звуки. Эрхард думал о крыше из рифленого пластика над туалетом и кухней – по ней дождь барабанит особенно громко. Целых семнадцать лет он собирался от нее избавиться. Пластиковая крыша не подходит к его дому по стилю и торчит как гнилой зуб. Правда, на самом деле ему все равно. Пластиковая крыша раздражала его, только когда хлопала при южном ветре, а он лежал все утро в постели, ругая ветер, крышу или себя самого, потому что много лет назад не заменил этот старый лист пластика или, по крайней мере, не придавил его камнями, чтобы так не хлопал. Но, когда он вышел посидеть перед домом, увидел гору и серебристое небо, уже ни о чем не думал.

Когда кто-нибудь восклицал: «Как чудесно жить в таком месте, где никогда не идет дождь!» – он обычно соглашался. Но, по правде говоря, четыре или пять дождливых дней в году нравятся ему больше всего. Они разбивали монотонность солнечного света; они были похожи на внеочередные выходные, неожиданно свалившиеся с неба. В дождливые дни весь остров замирал. Все смотрели на небо или бегали по округе, подбирая вещи, забытые на дорожке, под окном или на террасе. В дождливые дни Эрхард не водил такси. Когда идет дождь, пассажиров не счесть, но ему жаль напрасно растрачивать хороший дождливый день. Машина стоит у дома, а он сидит под брезентом и пьет «Лумумбу», пока не заканчивается теплое какао в термосе. Потом он заснул. Если в такой день он предпочитал напиться в каком-нибудь отеле, то после снимал там номер. Он знаком с администраторами многих отелей. Войдя в номер, он, не раздеваясь, бросался на постель. После «Лумумбы» у него не бывает похмелья.

Вот чем ему так нравится «Лумумба».