Печать султана - Дженни Уайт Страница 11

«Дорогая Мейтлин!

Надеюсь, у тебя все хорошо, ты здорова и весела. Я уже несколько недель не получала от тебя писем. Понимаю, что путь от Эссекса до Стамбула неблизок и всякое может случиться с посланием. Тем не менее меня очень беспокоит отсутствие новостей от тебя, дорогая сестра. Молюсь о том, чтобы у тебя, Ричарда и моих любимых племянников, Дика и Нейта, все было хорошо. Представляю вас всех сидящими в саду и пьющими чай с пирожными или играющими на лужайке в бадминтон, живую и веселую игру, которой мы так увлекались в детстве. Как правило, побеждала упрямая Мейтлин.

Жара сводит меня с ума. Воздух раскален. Ни ветерка. Такая погода стала причиной ряда пагубных событий, которые встревожили нас всех. Самое печальное из них — убийство Мэри Диксон. Она служила гувернанткой во дворце. Уверена, что упоминала о ней в письмах к тебе. Девушка прибыла сюда около года назад. Я знала ее не слишком хорошо — она была замкнута, — тем не менее весть о ее гибели шокировала меня. Похоже, она утонула. Эта ужасная трагедия напомнила мне о смерти на воде другой гувернантки, Ханны Симмонс, восемь лет тому назад. Убийцу так и не нашли. В результате начальника полиции обезглавили. (Принимая во внимание тот факт, что мы находимся на Востоке, я вынуждена добавить, что употребляю это выражение в переносном смысле.)

Старшего офицера сменил весьма разумный человек по имени Камиль-паша. Его отец тоже паша, что-то вроде лорда, некогда был губернатором Стамбула. Но Камиль-паша не полицейский, а судья, представитель новой юридической системы, внедренной турками несколько лет назад по европейскому образцу. Представь, он учился в Кембридже. В любом случае на сей раз делом занимается гораздо более способный человек. Старый начальник полиции слыл отъявленным скрягой. Однажды он пришел навестить мать вскоре после моего приезда. Неприятный человек в поношенной феске, как будто смятой в драке. Неужели он не мог сменить головной убор? По сравнению с ним Камиль-паша выглядит вполне представительно.

Бедная Мэри. Месяц назад она приходила к нам на первую в году садовую вечеринку. Стояла чудесная ночь с огромной луной, заполнившей собой весь горизонт. Я отлично помню бедняжку в саду. Она беззаботно болтала с гостями. Производила впечатление маленькой хрупкой блондинки, которую, казалось, вот-вот унесет порывом ветра. Полагаю, некоторые мужчины находят таких слабых женщин привлекательными. Впрочем, Мэри носила короткую прическу на феминистский манер. Сейчас у меня ноет сердце, когда я вспоминаю ее громкий смех. Тогда мне хотелось сесть рядом с девушкой и объяснить ей нравы османского общества, чтобы она не преступала заведенные здесь нормы морали и держала себя в рамках приличий.

Мадам Россини, жена итальянского посла, отличающаяся острым язычком, подошла ко мне и сообщила довольно едко, что Мэри, кажется, ссорится с турецким журналистом Хамзой-эфенди. Как будто я должна была сразу же помирить их. Я ответила, что, по моему мнению, они просто оживленно разговаривают и, возможно, спорят о политике. Мэри придерживалась твердых убеждений и, похоже, любила устраивать всякие провокации. Разве не замечательно, что гнев и радость порой сливаются в одно неразделимое чувство? Только я в любом случае всегда являлась сторонницей умеренности. Никогда не стоит переходить определенную черту. Но давать подобный совет бедной Мэри в ту пору было уже слишком поздно. Я, разумеется, не хочу сказать, что она спровоцировала кого-то на убийство. Просто она отличалась очень неуравновешенным нравом.

Кузен Берни шлет вам наилучшие пожелания. Я уже несколько месяцев с удовольствием провожу время в его компании, и мне совсем не хочется расставаться с ним. Он часто приходит к нам на ужин. Остроумные речи Берни просто дар небес, так как отец не выносит их и покидает комнату. За исключением походов в оперу, однако, мне редко удается заставить Берни сопровождать меня на прогулках. Он все время занят поиском материалов для своей книги об отношениях между Оттоманской империей и Дальним Востоком. Район Пера гудит как улей, и мне не хочется выходить туда без сопровождения. Приходится пока довольствоваться мадам Россини и ее близкими родственниками. В любом случае Берни просил меня передать тебе и Ричарду, что, несмотря на ряд неудач, он продолжает работать над своим проектом и собирается закончить его еще до конца года.

Получила ли признание у докторов твоя работа в клинике, после того как ты в полной мере продемонстрировала свое умение во время эпидемии? Я полагаю, нежелание врачей поручать тебе серьезных больных следует отнести к подозрительности, с какой они относятся к французам, в чьих больницах ты обучалась, а также к негативному мужскому представлению о женских способностях. Дорогая, тебе необходимо проявить настойчивость. Ты всегда хотела стать врачом и много вытерпела, приобретая необходимые навыки, хотя и не добилась формального признания. Надо показать пример другим женщинам. Я так восхищаюсь тобой! О, если бы я обладала хотя бы долей твоего таланта!

Я прилагаю все усилия, дабы помочь отцу. Каким же ребенком я была, когда приехала в Стамбул! Тебе следует знать, что папа потребовал продлить срок своего пребывания в столице. Он совершенно не заинтересован в возвращении в Англию и останется послом по крайней мере еще на год. Меня печалит то обстоятельство, что ни у него, ни у меня нет возможности узнать Дики и Нейта. К нашему возвращению они уже станут взрослыми мужчинами! Однако я не вижу никакой альтернативы. Мне нужно находиться рядом с отцом, пока он не окрепнет и не сможет вернуться домой. В настоящее время папа покидает библиотеку лишь для того, чтобы заняться насущными делами. Когда они бывают связаны с поездкой в отдаленные уголки империи, он становится особенно беспокойным, сводя с ума слуг и заставляя их без конца проверять и перепроверять багаж и бумаги. Так что, как видишь, он все еще нездоров. Я считаю, что его болезнь стала следствием нервного потрясения после смерти матери. Папа до сих пор не может прийти в себя. Здесь по крайней мере он занят делами, а у британского посла забот всегда хватает.

Султан Абдул-Хамид обижен тем, что наше правительство хочет отнять у него египетскую провинцию, народ которой сейчас бунтует. Он называет присутствие наших войск оккупацией и, озлобившись, пригласил ко двору немецких советников, надеясь выставить нас вон, как будто такое возможно. Османцы нуждаются в поддержке англичан. Если бы мы не вмешались после проигранной турками войны с Россией восемь лет назад и не настояли на подписании мирного договора в Сан-Стефано, султану пришлось бы отдать противнику гораздо больше земель. А так он отделался несколькими пыльными провинциями в Анатолии. Отец годами пытается убедить турок, что мы печемся об их насущных интересах. Мы хотим сохранить Оттоманскую империю, которая должна стать буфером против России, жиреющей за счет соседей. Ты помнишь, как королева Виктория послала перевязочные материалы турецким войскам, когда они сражались с русскими. Какие еще доказательства дружбы нужны султану?