Паутина судьбы - Валентин Пушкин Страница 11

За окном сыпанула метелица, закружились снежные спирали, возник под ногами гололед. Москва побелела, автомобили, среди которых появилось немалое количество иноземных марок, буксовали, скользили и лихо сносили зазевавшихся пешеходов, даже если те переходили улицу в положенном месте.

Кругом шныряли какие-то кооперативщики, предлагавшие привезенные из-за границы пестрые «челночные» шмотки, всевозможные швейцарские часы одесского производства, чудодейственные лекарства от рака, а кроме того – видеокассеты с порносюжетами и почти в открытую отлично действующее оружие: от «парабеллумов» до наших милицейских «макаровых» с запасными обоймами.

Поговаривали, будто рядом с Савеловским вокзалом команда военнослужащих во главе с офицером предлагала всем желающим купить зачехленную, поставленную на колеса боевую ракету. Москвичи обалдело шарахались от продавцов с погонами, и те долго не могли сбыть редкий товар. Но к вечеру обнаружилась группа южных людей, недорого приобретших ракету. Ночью ее отправили по соответствующему маршруту, хотя чеченская война была еще далеко.

Вспомнив о своих «бородатых гуйфанах», Морхинин отправился в редакцию «Стран и континентов». Без труда найдя комнату Бобровой, он постучал. Молчание. Постучав еще раз, Морхинин просунул голову в комнату.

Две женские прически – неряшливая Бобровой и сияющая блондинистыми кудряшками секретарши главреда – склонились над листами, похожими на верстку журнального номера. Морхинин собрался поздороваться, но Боброва подняла щекастое лицо и сказала:

– Чего приперлись? Не видите, люди заняты? У нас срочная перестройка в журнале.

– Я по поводу моего рассказа… Вы даже сказали тогда, что вам понравилось.

– Никаких рассказов. Никаких очерков, – сурово отрезала Боброва. – Наш журнал оставляет только свое название, свой этот…

– Бренд, – подсказала с ухмылочкой секретарша.

– Ну да, – подтвердила Боброва. – Остальное будет заменено на сенсационные сведения о шокирующих событиях в разных регионах планеты. Катастрофы, кровавые расправы, присутствие инопланетян, заговорившие человеческим языком лемуры, эротические обычаи, снежный человек…

Вошла еще одна сотрудница «Стран и континентов», худощавая, темненькая, с лицом усталой домохозяйки.

– Как же мне быть? – немного растерялся Морхинин. – Тогда верните рукопись.

– Некогда, – разозлилась Боброва; ее физиономия с удвоенным подбородком стала почти такого же цвета, как и самовязаная кофта. – Что, у вас второго экземпляра нету, что ль? Лида (это к худощавой, темненькой), ты не видала его рассказ?

– Да, я прочитала, – сказала Лида. – По-моему, хороший.

– Вот и верни его. Нам тут надо разместить рекламы туристических агентств, – сердито сообщила Боброва, но, встретив расстроенный взгляд Морхинина, зашипела от негодования.

– Давайте я помогу вам найти, – Лида начала выдвигать ящики письменных столов.

Ящики были набиты папками; пачки машинописных страниц самого разного качества. Все это кто-то писал, вдохновлялся, корпел над стилистикой, мечтал донести до глаз читателя, засветить свою фамилию на страницах популярного журнала. «Боже мой, сколько людей надеялись проявить себя в качестве литератора – и все напрасно. Зачем же это делаю я?» – подумал Морхинин, чихая от пыли и напряженно вглядываясь в груды рукописей, чтобы обнаружить своих «гуйфанов».

Он снял пальто, кепку и шарф. Вместе с Лидой они терпеливо выдвигали и переполненные ящики, просматривали, задвигали обратно. Время шло. Боброва периодически ругала назойливого автора и слишком порядочную сотрудницу. Но те продолжали корчиться у письменных столов в поисках рассказа.

Спустя час рассказ Морхинина нашелся на дне самого отдаленного ящика, хотя он оставил его Бобровой сравнительно недавно. Убрав «гуйфанов» в портфель, надев пальто и нахлобучив кепку, счастливый автор сказал Лиде:

– Вы редкий человек, просто удивительная женщина. Не знаю, как вас благодарить. Если бы не ваша помощь, рассказ остался бы валяться под кучей пыльных папок…

– Я тоже писала. Теперь работаю в отделе экономических обозрений.

– А кто вы по специальности? – не унимался Морхинин. – Какой институт закончили?

– Литературный, – ответила Лида и посмотрела в сторону.

Морхинин, естественно, начал высказывать по этому поводу множество сожалеющих фраз, но Лида остановила его:

– Все разговоры ни к чему. А вот попробуйте обратиться в один скромный журнальчик. Там моя подруга работает. Они иногда печатают небольшие рассказы. Только помещение арендуют где-то на окраине, чуть ли не в подвале. Вот адрес. Называется журнал «Россия молодая», с претензией, как видите. Но там собрались неплохие ребята. Спросите Ирину Мальцеву, скажете от меня. Моя фамилия Соболева. Желаю удачи.

Морхинин хотел поцеловать ее худую кисть, но Лида спрятала руку за спину:

– Что вы! Руки грязнущие. Поезжайте. Рассказ хороший. – И она ушла в комнату слушать раздраженное бурчание Бобровой.

А наш настойчивый герой среди беспрерывного мелькания машин и прохожих, клоня голову под порывами сердитого ветра, отправился искать где-то в отдаленном районе взбудораженной столицы редакцию журнала «Россия молодая».

Вы можете подумать, что неистовое тщеславие заставляло его упорно колесить по Москве. Нет, это не было жаждой популярности или погоней за славой. Да и времена для всего подобного наступили самые неподходящие. Им владела вполне извинительная гордость своего предназначения, бескомпромиссная преданность вновь избранному пути.

Редакция, которую он долго искал, находилась в цокольном этаже технического училища. Занятия там уже кончились. Какие-то парни в солдатских бушлатах носили большие запечатанные коробки к грузовичку у входа. Из училищной столовой пахло щами и подгоревшим молоком.

Оскальзываясь на ступеньках у входной двери, сбрасывая снег с кепки и отряхивая рукава, Морхинин вошел в вестибюль. Здесь все было заставлено целлофановыми мешками с непонятным товаром. «Кругом арендуют что только можно… будущие бизнесмены», – подумал Морхинин сердито и вполне объяснимо для человека, явившегося с рукописью в литературный журнал, а попавшего в помещение не то склада, не то промтоварной базы.

Близко от двери в вестибюле курили две женщины в наброшенных на плечи пальто. Женщины были миловидные, большеглазые.

– Извините, не подскажете… – начал вежливо Морхинин.

– В журнал? – оценив фигуру с портфелем, перебила его одна из них. – Пойдемте со мной, покажу.

Женщина бросила недокуренную сигарету на мокрый от натаявшего снега плиточный пол. Изящно балансируя телом, она быстро пошла между кипами целлофановых мешков и картонных коробок. Толкнув низкую дверь, жестом позвала Морхинина.