Служу Отчизне - Антонина Иванова Страница 11

И наконец из всех пересмотренных платьев остановились на одном, которое устроило обеих. Глядя на Светлану, подруга с легкой завистью произнесла:

– Ты такая…

– Какая?

– Счастливая.

Всю организаторскую часть свадьбы взяла на себя Алла. Она никому не давала скучать, точно всегда была настоящим аниматором. Родителей Светланы она прикрепила к молодоженам, полагая, что только сегодня они могут лучше познать своего зятя и определить объем счастья дочери. Веточку свела с Оксаной, не забывая при всяком удобном случае напоминать маме своего друга и о себе. Тамару определила себе в помощницы, но, заметив заманчивые взгляды, которые та бросала на Валерия, сразу предупредила:

– Не засматривайся… Все под контролем.

Свадьба была окутана атмосферой неожиданностей.

Светлана ощущала себя как Алиса в стране чудес. На удивленные взгляды Томки ей хотелось сказать: «Я и сама никак не могу поверить…»

Из всей развлекательной свадебной программы, придуманной Аллой, чудом было появление Алика.

В двух арабах, которые, не привлекая внимания гостей, вошли в зал, Слава сразу узнал телохранителей восточного друга. Следом за ними вошли еще двое с огромными корзинами экзотических цветов. Аромат сразу заполнил свадебное помещение. Словами «Здравствуйте! Рад видеть своих друзей» восточный друг приветствовал Славу и Светлану.

Томка тут же набросилась на Аллу:

– Кто? Кто такой?

– Шах, – прозаично ответила та.

– Какой шах? – застыла Томка.

– Настоящий.

Оставив Тамару почти с открытым ртом, Алла, сделав жеманный книксен, взяла Алика под руку и подвела к родителям Светланы. По-восточному поприветствовав родителей жениха и осыпав комплементами невесту, настоящий шах посетовал, что он в России пролетом, и времени у него мало, чтобы и далее присутствовать у друга на свадьбе.

Однако Томка, придя в себя, уже нацелила свое обаяние на необычного гостя.

– А если вас очень попросят… Вы же не сможете отказать девушке…

Осветив Тамару своими оливковыми глазами, восточный гость смиренно произнес:

– Скажу не в обиду восточным красавицам, что всегда восторгался русскими девушками.

– Так, что чуть невесту друга не увел, – пошутила Алла.

– У него не уведешь, – серьезно ответил Алик. И обратился к Славе: – По восточному обычаю другу на свадьбу дарят самого лучшего скакуна. Любой на твой выбор тебя ожидает у меня в конюшне. Я буду рад видеть вас у себя на родине не гостями, а хасенен асдык, – произнесенное на родном языке «лучшими друзьями» прозвучало проникновенно и тепло.

А поздравление Оксаны у гостей вызвало некое замешательство.

– Я пришла одна. Как всегда, соперница переиграла меня. Не отпустила милого. Но Боренька прислал свое послание, – и Оксана включила диктофон.

Раздался голос Бориса:

– Ребята, поздравляю вас. Я рад нашему знакомству. Пусть ваша жизнь будет всегда наполнена любовью, несмотря на расстояния и время. Встретимся обязательно.

Поставив на стол корзину с розами, и будто ее совсем не огорчило присутствие в ее жизни соперницы, Оксана с нежностью сказала:

– Эти цветы и эти два золотых сердца вам от нас с Боренькой, – и преподнесла молодым по бархатной коробочке. Взяв фужер с шампанским, она обратилась к молодым: – Пусть ваш союз будет верным и долгим. А эти «сердца» станут талисманами вашей любви. – Усмехнувшись, Оксана лукаво произнесла: – И тогда никакая соперница не сможет вас разлучить.

Света и Слава понятливо улыбнулись. Они-то знали, какую соперницу имеет в виду Оксана.

Семейные будни Светланы и Славы не превратились в серую прозу жизни. Остались таким же прекрасным мгновением, как тогда, когда они увидели друг друга. Светлану, как и прежде, будила обволакивающая мелодия мобильного: «Slove you». А статус жены до сих пор нежно щемит сердце. И хочется всем сообщать, как великую тайну: «Я – жена».

Только командировочные разлуки с мужем заползали тревогой в душу. Но она же однажды сказала: «Я буду тебя ждать». А ее «да» в первый день их знакомства стало и терпением, и ожиданием, и верой в их чувства.

Из скупых рассказов мужа она догадывалась о его работе. И возвращение любимого из командировок воспринималось как победа над невидимым противником. Ведь Слава возвращался к ней всегда переполненный тоской по ней, любовью тех первых минут, когда они стали мужем и женой.

Но в тот вечер сообщение о командировке вызвало у нее чувство не обыденного огорчения, а беспокойного онемения.

Две недели каждое утро она получала от мужа послание «Slove you», а потом его не стало. Только ВЕРА-НАДЕЖДА-ЛЮБОВЬ в одной связке отодвигали тревожную неизвестность.

И еще работа…

Светлана никогда не задумывалась, смогла бы она не работать… То, что приоритетно было с самого рождения, с вступлением в семейную жизнь никуда не отступило. Ее обязательство «первым делом, первым делом…», которое осмеивалось ее лучшей подругой, не отвергалось любимым. «Работа в ожидании меня будет для тебя бодрящим эликсиром», – говорил ей Слава. И действительно, любимое дело отсекало провоцирующие мысли. А главный ее оппонент держал в состоянии вменяемости. Так она именовала свой мозг, которому посвятила не одну бессонную ночь.

Посмотрев на мужа, Светлана задумчиво произнесла:

– Милый, теперь и твой мозг будет объектом изучения. Возможно, он откроет один из секретов этого непостижимого творения.

Над разгадкой тайн головного мозга она бьется с тех пор, как познакомилась с Петром Васильевичем Голиковым. Его неуемное стремление раскрыть тайны мозга передалось и ей. Профессор называл мозг «малой Вселенной». Веря в огромный потенциал этой Вселенной, Светлана и ее коллеги разрабатывали различные методы ее постижения, не отвергая даже экстравагантные эксперименты. Некоторые из них, несмотря на курьезность, давали положительный результат. Так однажды Борис Георгиевич Кольцов, тот самый Борис, у которого Светлана со Славой были свидетелями в загсе, прямо с заграничного симпозиума ворвался к ней в операционную. Она оперировала бомжа (бомжи были плодотворным материалом для познания тайн мозга: ведь эти homo sapiens чаще других попадали на операционный стол с проломленными черепами). Всмотревшись в лицо бомжа, доктор Кольцов громогласным басом, отделяя слово от слова, произнес объемную матерную тираду. Рука Светланы, протянутая к операционному инструменту, повисла в воздухе. У медсестры с большим стажем обслуживания больных бомжей глаза над маской полезли на лоб. А доктор снова так загнул… Накрытое метафорическим оборотом правое полушарие мозга дернулось, словно по нему пробежал электрический ток.

– Во… задергался «немой», – («немым» в их кругах называлось правое полушарие мозга). – С этим «молчуном» надо разговаривать на языке пациента, – проговорил Борис Георгиевич, по-детски потирая руки.